И пока она сбивчиво мямлила, занялся её ранами. И впрямь чудеса — мелких царапин уж и не осталось — белесые рубцы. Только множественные следы от моих клыков на плече… Хотя сравнивать с тем, что было вначале — нельзя. Тогда я только месиво видел, а сейчас — кожей затянулось, воспаления не было и кровавой коркой покрыта большая часть ран.
— Что ты делаешь? — вцепилась в простыню, когда собирался проверить рану между ног.
— Не дури, Славк, — глухо рыкнул, — я должен посмотреть.
— Чего не хватало?! — ещё сильнее покраснела мелкая. — Заживает, говорю же!
— Так потому и заживает, что я лечу.
Она упрямо на меня смотрела, продолжая комкать края ткани, которой укрыта была.
— Да чего я там не видел?! — возмутился праведно.
Славка аж задохнулась возмущенно, глазищи то округлились, то сузились:
— Ты что, — вспыхнула негодованием, — туда… — опять судорожный глоток воздуха сделала и краской залилась, не смея мысль вслух сказать.
— И не только заглядывал, — мне почему-то до одури хотелось её ошарашить, вогнать в больше смущение, и наконец обрушить правду о своей непорядочности, но о которой она сама просила:
— Сама хотела быть со Зверем! По частям я не разбираюсь, а Зверь он такой… Берёт как хочет, когда и где… И нет для него недопустимого и граней недозволенного. Так что, да! — припечатал безжалостно. — И касался, и лизал, и врачевал!
Даже улыбку вызвало, как девчонка отреагировала — на лицо простынь натянула и затаилась.
— Всё? Любовь прошла? — хмыкнул, продолжая радоваться, что Славка при всей воинственности и характерности оставалась такой же робкой, когда дело интимного касалось.
— Ненавижу тебя, — буркнула, не вылезая из-под простыни.
— У тебя две грани, но одного и того же чувства.
Из-под простыни лишь негодующе «пф» раздалось.
Думал, уломал, да фиг там… Проверить так и не далась — брыкалась, кусалась, ругалась, клялась, что жизни мне не даст… Вот я и пообещал на неё мать натравить.
Нет, мог бы и сам, применив силу, но уж больно не хотелось нашу милую потасовку до откровенной ругани и жестокости доводить.
— Странно, что наших ещё нет, — пока Славка дневала, я в пещере с матерью сидел.
— Не терпится подраться? — вскинула брови Герта, хотя как бы не скрывала, видел, что и она чаще обычного дёргалась: на проём пещеры поглядывала и в молчании волнительном пребывала.
Я не ответил — она же насмехалась в излюбленной манере.
— Как там, — мотнул головой на малую пещеру, где мелкая спала.
— Отлично! А ты сомневался? — отмахнулась Герта. — Разрывы почти затянулись. Не девка более, — глухо усмехнулась, — но и не кусок мёртвой плоти.
А вот мне было совсем не до смеха!
Я шумно выдохнул.
Когда смотрел последний раз, меня пугал вид… Хотя и не таким был как вначале, но всё равно — чуть в обморок не хлопнулся, как девица юная…
Как она выдержала? Это же…
Потому усердно залечивал. И мать потому ещё не убил — помогала шибко, да и, правда ведь, её советы оказались дельными. А что в слепую тыкались, не ведая, что к чему приведёт, так за это уже убивать негоже.
Сам согласился. Шёл на поводу…
Вот теперь разгребаю.
Славушка
Проснулась от гула спорящих голосов. Рагнар и Герта как всегда порыкивали друг на друга. Удивительно похожие, и не только чернотой волос и глаз, но и непримиримыми характерами. Как бы он не ворчал на мать, и не считал её бесчувственной, теперь я видела, чьей копией он был на самом деле. Ежели от отца он взял мрачность, стать и грозность, то от матери подобрал несгибаемость, упрямость и нелюдимость.
В животе заурчало, причём так, что больно стало. Будто не ела очень-очень давно. Прислушалась к себе, странно… чувствовала себя, будто я и не я в то же время.
Чуть полежала собираясь силами и мыслями, а потом, прикусив губу, села на ложе — тело отозвалось тягучей болью. Но терпимой…
И даже на плече, где до сих пор ощущала клыки волколака.
И внизу живота… хотя была твёрдо убеждена, что меня не просто порвали, а вывернули наизнанку!
Но чего не отнять — лечение грубых волколаков, Рагнара и Герты, помогало. Не думаю, что опосля такого брачного ритуала, можно было выжить… Я себя-то урывками-вспышками боли помнила. А всего, что со мной творил Зверь — нет. Меня тогда Небытие спасало. Постоянно утягивало, правда резкая боль вновь возвращала… Потом опять накрывало мраком и… обратно. Так и качало, а я молила о скорейшем завершении кошмара.