— Как решишь, так и сделаем, — отдал в мои руки наши судьбы.
— А какие варианты? — робко уточнила, ещё не войдя в такую важную роль.
— Коль ты моя по всем законам, можно в стаю воротиться, но там выживать придётся по их законам и… рядом с семьями убитых волколачек. Открыто враждовать не позволит Альфа — всё же девки сами нарвались и нарушили наш ритуал, но… не дай боги, тебе оказаться одной близ кого-то… Животную суть не изменить. Но только слово — и мы вернёмся в лагерь. Я не боюсь их мести и сделаю всё для того, чтобы ты была в безопасности.
— Убьёшь их? — недопоняла заявления.
Взгляд Рагнара мне, ну совсем, не по нраву пришёлся.
— Дурной что ль? — опять ахнула, глазам не поверив. — Не хочу я к твоим! — категорично головой качнула.
— Тогда, — продолжил волколак, — можно здесь оставаться. Герта не радушная хозяйка, не любящая мать, но кров даст…
— Здесь нелюдимо, — буркнула, взгляд опустив, да стыдясь своей неуместной притязательности. — И уютом бы я это не назвала…
— А ежели хочешь, — Рагнар ко мне подался, и голос его потеплел, завладевая моим вниманием, — дальше путь продолжим. Без гона и надрыва, — передо мной на колено встал, ладони мои в свои сграбастал, да глаза в глаза уставился:
— Куда пожелаешь, туда и пойдем. По степям, по лесам, города, да села смотреть… Аль к пескам. Аль к большой воде отведу. И ежели только захочешь, даже за неё… В дальние заморские страны… Другие народы повидать. Кто его ведает, вдруг там тебе лучше будет! Сердце прикипит…
— А ты? — мой голос дрогнул в смущении. План мне нравился и даже очень. Я давно о том грезила, и во снах представляла дивные города, чудные сады и море… бескрайнее и кипучее. Как оно выглядело — знать не знала, но ведь представлять никто не запрещал.
— Разве ты не хочешь со своими жить?
Уж больно не хотелось только о себе думать.
— Глупая, Славк, какая же ты глупая, — ладошки мои поцеловал, совсем землю из-под ног вышибая. — Ты — давно моя семья! Ты — всё, что я хотел! Ты — и сердце, и дом! Где ты, там и я…
— Тогда, — улыбнулась, задохнувшись счастьем, — хочу увидеть море! — и засмеялась. Боги, как же давно я не смеялась?! Открыто, чисто… Сквозь слёзы радости.
Бросилась к своему волколаку, повисла на его груди:
— Спасибо! Спасибо…
— Дурная, — беззлобно подвыл Рагнар. — Я же жить только с тобой начал!
Глава 35
Рагнар
К ужину опять Славушка вышла в главную пещеру. Мясо как раз на углях дошло, запах жаренного видать её и выманил.
Герта ей сыскала рубаху длинную, дабы мелкая голой не ходила, потому я порадовался, что глаза более за обнажённую плоть девчонки не цеплялись. И без того тяжко…
Чем себя только не занимал… Вон на охоту постоянно носился, территории проверял, да метил, дабы одичалые мимо ходили.
В этот раз пока за дичью носился, чуть перекусил. Так что сейчас больше думал, как бы девчонка не голодала. Да и мать…
Но Герта к вечеру не своя стала — пуще рычала, принюхивалась чаще, а когда я готовить стал, молча ушла…
Видать Луна и на неё шибко действовала, да и приближающиеся волколаки, коих и я чуял. Долго ещё, но уже шли…
— Как вкусно пахнет, — проскулила Славушка, подле меня сев. И когда ей протянул мясистые куски, накинулась так, словно не ела давно.
Странно, диковато, но мне нравилось смотреть, как она ест. А кушала Славка быстро и жадно, с мурчанием и стонами. Закатывала глаза, облизывала пальцы и урчала. Я ловил неосознанно её жесты, взгляды и понимал, что был полнейшим идиотом, уверяя себя, что смог бы без неё жить.
Она моё ВСЁ! И ежели будет нужно, я умру, чтобы моё ВСЁ жило дальше.
Славка перестала жевать. Смутилась, глаза опустила, медленнее ковыряясь в птице.
Она уже не спрашивала, голоден ли я. Попривыкла за эти годы, ежели молчу, значит сыт и меня лучше не трогать: лучше не мешать думать и смотреть.
Очередной кусочек в рот запихнула, прожевала, а потом облизнулась…
Это вообще на меня убойно действовало. Аж молнией тело прошибло от вида её языка — самый кончик, скользящий по полным, сочным и жирным от сока дичи губам.
Проняло до глубины души.
Сердце гулко у груди заколотилось. В жилах кровь закипела, калёным железом в пах ударяя.
Вот и залип я на её губах, пальцах, едва живой от желания.
Так завис, что запоздало среагировал на вскрик Славки, когда Зверь во мне над человеком вверх взял, и я девчонку за ноги к себе рывком подтащил.
Очнулся, как от затрещины. Сморгнул наваждение, лишь глаза в глаза с сумасшествием своим оказался. Хотел было повиниться за животность свою, да Славушка в который раз удивила — своими пальчиками по моим губами провела, будто проверяла, укушу в этот раз аль нет. И я опять облизал их, с большей жадностью пососав, уже кончая только от того, как это было вкусно.