— Остынь, Белая, — рыкнул Альфа, но к сыну подступил с осторожностью, меня на прицеле глаза держа.
— Не дури, Славка. Его нужно спасать!.. — и Герта была тут как тут.
Ежели бы не их искреннее волнение, я бы наверное продолжила охранять своего мужа. Но парочка сплоченно суетилась и без лишней ругани рассуждала о спасении своего отпрыска.
Герта что-то ворчала. Дагр бурчал, но сына на руки подхватил и размашистым шагом в пещеру двинулся, куда указала хозяйка.
Может, и были они в ссоре, но оказавшись лицом к лицу перед опасностью для их отпрыска, дружно бросились его спасать. И я с ними, наплевав на две огромные стаи, что заполонили ближайшую территорию пещеры. И даже о бешеном Вагре не вспоминала — лишь мыслью о муже жила каждую минуту.
Хотела быть полезной и под рукой, ежели Герта отдаст указания. И она дала. Правда, Дагру. Альфа без огрызаний и пререканий спешно вышел, я потерянно топталась подле каменного ложа мужа, шкурами устеленного, где мы эту ночь страстью наполняли, и глотала набежавшие слёзы.
— Тьфу ты, — скривилась Герта, на меня покосившись. — А ну соль подсобрала, и ежели не умеешь ничего окромя нытья, пошла бы отсюда.
Я зло утёрла слёзы:
— Никуда не пойду. Что скажете, то сделаю, — отчеканили решительно.
— Вот это дело, — кивнула Герта, она уже травы в ступке молола…
— Воды принеси, — велела ровно.
Так и завертелось. Потом за листьями широкими сходила, и когда уже вода горячая подоспела, Герта распорядилась:
— Руку дай.
Не успела я уточнить зачем, волколачка ножом по моей ладони чиркнула. Пока я стон боли сквозь сжатые зубы глотала, она на руку сильно нажала, заставляя кровь быстрее литься в чашу с зельем…
Перемешала и мне всучила:
— Иди, лечи мужа!
Врачевала весь день, раны замазывала. Листьями заложила, на этом особливо Герта настаивала, мол, нет ничего лучше. И пока ждала, когда же очнётся Рагнар, остальные за пещерой решали дела стай.
Никто не уходил. Без драк и лишней ругани… На общем совете решили, что Вагр понесёт наказание за ослушание. И толпа выбирала между жизнью в дальнем лагере близ северных резерваций и родным, но где ему опять придётся побегать в рядовых волколаках, доказывая полезность для стаи.
Чего не отнять, толпа его любила. Были готовы простить, но последнее слово оставили за Рагнаром.
Бурые в вопросы Серых не лезли, но своё слово вставляли, когда дело коснулось невесты из пророчества! Гомонили, бурчали, спорили… Уже и делили наших не рождённых детей, выдавая замуж и женя…
У меня голова от того разболелась, и ежели б не Герта, я бы наверно завыла от ужаса и призналась, как меня раздражали ВСЕ Звери своей нечеловечностью!
— Не делите шкуру не убитого медведя! — рявкнула строго.
А я дальше не дослушивала. К Рагнару сердце моё рвалось, и без того задержалась на поляне, покуда за водой свежей для любимого ходила.
Заинтересованные взгляды ловила всё время, да и охрана со мной была, покуда к речке спускалась. На пятки не наступали, но троих волколаков учуяла новым Звериным обаянием.
Это было странно и приятно… быть другой. Ещё до конца не поняла, рада ли я этому, но ежели так буду больше подходить Зверю Рагнара — почему бы и нет?
Вечер и ночь врачевала, поила часто, раны перевязывала… Так умаялась, что под боком его горячим уснула…
Просыпалась неспешно и с ленью. Было так хорошо и нежно, что я поудобнее сроилась, о тепло потираясь, да не сразу поняла, что меня гладят без пошлости, очень нежно и бережно…
Нехотя глаза открыла, еле вырываясь из липкого сна, но когда встретилась с золотыми глазами мужа, тотчас проснулась.
— Рагнар, — всхлипнула, вновь в слёзы ударяясь. За шею обвила, позволяя себя поцеловать, напрочь позабыв, что ему может быть больно. — Как же я испугалась…
— Я сильнее, — прошептал муж. — Ты хоть представляешь, как опасны обороты, когда ты тяжела? Потому волколачки не донашивают потомство, даже ежели зачинают! При обращении… — было начал нравоучение.
— Я не специально, — мотнула виновато головой. — Оно случайно вышло. Разволновалась шибко, — повинилась подлизывающе. — К тебе метнулась человеком, а приземлилась волколачкой. Это больно, — секундой погодя, переведя дух. — Честно-честно больно, — закивала, вспоминая свои ощущения. — Так всегда будет?..
— Да, — как всегда был предельно честен Рагнар. Нет, чтобы слукавить или попытался меня ободрить, а он…
— Ощущения, когда ты Зверь… они другие, — призналась, страшась, что волколак опять лишится чувств, и я не успею ему всего поведать. А я так хотела поделиться своими мыслями и переживаниями. — Они острее, громче, ярче… вкуснее. Ты ведь научишь меня теперь быть волколачкой? — с надеждой уставилась на мужа.