Несколькими секундами опосля из-за угла хоромины появился Люцис. Был не один. Толкал перед собой мужика и бабу с ребёнком на руках. Младенец ещё кулем в тряпьё был завёрнут.
Баба ревела, мужик голову в плечи вжимал:
— Вот она, — Люцис человечку с младенцем сильнее к Альфе подтолкнул. Баба — не старуха, но в годах, путаясь в конечность, едва не упала Дагру в ноги.
Окатил её Альфа суровым взглядом:
— Знаешь ведь, что будет за это…
— Не губи, — запричитала баба, ухнув перед Дагром на колени, к груди крепко прижимая дитя. — Не хотели вам отдавать, — слезами давилась. — Не со зла… Себе чуть счастья, — лицо зарёванное подняла. — Две уж доченьки померло, не отбирай эту…
— Дура, отдай им, — заикаясь, буркнул мужик, опять голову в плечи втягивая. — Денег дадут.
Альфа кивком дал понять, чтобы оба заткнулись. Бета махом выдернул ребёнка из рук бабы, а Омега свернул голову мужику. Уж было руку занёс над матерью девочки, как Дагр жестом застопорил:
— Ежели вы двух не удержали, вам и эту не сохранить! — вкрадчиво, прицельным взглядом бабу в ужас повергая. Она и без того дышать забывала. Как мужа лишилась, так и вытаращилась на Дагра.
— Денег ей дай, — велел ровно Альфа Люциусу.
Бета чуть растерянно глянул на малышку, которую держал, на бабу всё ещё в шоке пребывающую, и куль на пятачок на земле положил. Малышка закряхтела.
Дагр поморщился:
— Этой долго ещё расти. Малая совсем. Думается мне, сын за ней гоняться будет.
— Что? — подал голос Вагр, до сего момента скучающе наблюдавший за происходящим. — Да что из этого выйдет? — махнул недовольно на малышку, в тряпках ручками зашевелившую.
— Надейся, что невеста достойная. Та самая, — мрачно отозвался Альфа. Женщины в стае были, но они для продолжения рода были не годными. К сожалению, за последние годы всего несколько самок смогли принести потомство. Проклятие Зверя настигло семимильными шагами, и теперь чистокровного потомства почти не было.
Надежду не теряли на невесту из рода людей, но всё чаще шептались, что солгала жрица Родену. Специально на путь неверный направила, дабы Роден войны прекратил, да своих воинов занял тем, что сути Зверя не достойно… Мирная жизнь, поиск невесты…
Дагр не был Роденом. Он был строг, справедлив, честен и ежели бы не его безоговорочная физическая сила, уже нашёлся бы отважный, кто попытался бы занять его место.
— У меня будет пара! Но из наших! — насупился Вагр, недобро зыркнув на человеческого ребёнка, уже выбравшегося из тряпок. Голенькая, гУлящая, на карачках покачивалась, да на толпу непонимающе огромными глазами смотрела.
— Невесту из людей никто не отменяет, — был холоден Альфа. — Ежели она — отлично, нет — будет другая…
— Я не хочу пачкаться об этих тварей, — оскалился молодой щенок, забывая, что стоял не просто перед отцом — перед Альфой. А Дагр никому не позволял неуважение и огрызаний. Потому уже в следующую секунду младший сын умолк под грозным взором Альфы.
Рагнар
Я стоял поодаль и следил за очередной выходкой младшего брата. Мне пятнадцать вёсен минуло, ему всего тринадцать. У нас разница была несколько лет, но зато Вагр был законным отпрыском Дагра, я лишь нагулом, которого отец хоть и признавал, но не узаконил браком с моей матерью.
Страдал ли из-за этого?
Если только в детстве. В глубоком и далёком, но потом смирился и отпустил ситуацию. Я просто приспосабливался и жил…
А брат был наглым, дерзким и куда более сильным в отличие от остальных хвостов нашего возраста. Главный заводила и подстрекатель. Ему с детства нравилось на меня натравливать толпу, а потом смеяться, когда я избитый в мясо приходил в себя.
Нередко склонялся и ржал в лицо:
— Может, сдохнешь, и мне не придётся больше думать, как отец нагулял такого слабака?
Кретин! Не знал, что именно он меня закалял и делал сильней. Со временем я всё чаще выходил из драк победителем: научился отбиваться не только от одиночек, даже старшего возраста — благодаря таким тренировкам я лихо управлялся с двумя-тремя свояками.
И если брата пинали лучшие вояки стаи, в том числе и отец, то я учился всему сам. Своими ошибками, синяками, кровью. Зато быстрее обучался и старался однотипных ошибок не допускать.
А брат кидался на одни стены, пока их не прошибал. И упирался до последнего, даже если был неправ. Это видели все, знали — все, и пророчили ему роль вожака опосля Дагра. Я не вмешивался. Мне больше нравилось наблюдать за всем со стороны. Подмечать мелочи, думать своими мозгами и решения принимать, исходя из своих целей. Пусть ошибочных, неверных, кривых, но зато МОИХ! Потому я и был — тенью младшего брата.