Редкая баба погладит, нежное слово скажет какой-нибудь упавшей девочке-невесте, не поддержит лишний раз, ежели провинилась, тайком не подкормит, ежели наказание какая отбывает в погребе.
Они были к ним равнодушны и общались, как с отработанным товаром.
Глава 7
Рагнар
Так и бегал от своего лагеря до села. Следил издалека, да себе зарубки делал: когда встают, тренируются, учатся, играют; когда надзора особенно нет; когда едят, проказничают, кто главный заводила, кто изгой…
Бабы в основном по дому были и скотиной занимались, грядками. Мужики силой подсобляли, хоромины чинили, землю копали…
Что ж — расплодились люди, много парней крепких, девок пышных, мужиков вальяжных, баб дородных. А невесты отличались от местных — худые, в одеждах поношенных, бледные, грустные, чумазые…
Не все, но большинство…
А среди молодняка Иржич выделялся. Сынок смотрителя. Выхаживал гордо, других строил. Напоминал мне брата младшего только без крови волколака. И девки ему чаще других улыбались, а он гонял других с самонадеянностью молодого Альфы.
Излюбленным его делом было толпой какую-нибудь невесту донимать. И, ясное дело, от всех отличающая Славушка — светлостью волос, глубиной синих глаз, нравом тихим, для него была, как мёд для пчелы.
Я за этим наблюдал долго. Пару лет точно. Не вмешивался — сильные выживать должны, а слабые… на то и слабые, чтобы приспосабливаться или умирать.
И Славка слабой была. Всё такая же тощая, дохлая, вечно зарёванная, в подранной одежде. Её толпой клевали, пока взрослые не видели, и ежели по первости мелкая искала защиты у старших то, вскоре в себя забилась и терпела.
А ежели прилетало Иржичу от отца, то он на Славке пуще отыгрывался — за волосы таскал, толкал, подножки ставил…
Со временем мелкая от него начала бегать и вот это его жутко злило. Иржич не сдавался, и преследовал, покуда мог, уж больно жертва ему нравилась. Руку не подымал, но за то другие… в особенности девчонки местные и невесты постарше, кто завидовал чистоте Славушки и её светлости не гнушались.
Уж и завидовали они ей. По-чёрному. И потому, ежели на глаза им попадала, а рядом никого из старших не оказывалось — была бита.
Часто видел, как слёзы глотала. Может и не плакала бы, да они сами градом лили. От обиды, боли, одиночества. Особенно из-за него. Чуял то. Я вообще её, как себя чуял, и всё хуже мне от того становилось.
Даже хотел опять припугнуть людей, глаза раскрыть, да потом понял, что обо всём ведали надсмотрщики. Синяки, царапины и порванные вещи не утаить, да им на то плевать было — потери к концу срока подращивания невест давно стали в треть переданных, с них строго Альфа спрашивал, лишь когда ведал причину гибели невесты или порчу, а ежели мёрла до сроку потом что слаба была — то и спроса нет. Потому и не особо беспокоило людей, чем девки жили, и помирали от чего.
Поспела к возрасту — хорошо, нет — на нет и суда нет! Во всём холода виновны, хворь в теле и вообще слабы юные создания.
И ежели б не мои наблюдения, не знал бы о такой беспечности народа, о равнодушие, под стать нашему, и попустительстве, кое мы не приемлем.
Даже у нас, волколаков законы просты: любой щенок — чужой, свой — имел право быть в стае и только от силы и его желания зависело — приживётся среди других аль нет.
А у людей… своих же топили…
Славушка
— Подстилка разовая, — хохотали вслед мальчишки, когда от них удирала.
Подстилка? Нет, слово ведала, но почему «разовая» не сразу догадалась. И то, не своим умом дошла, о том рассказал одна из невест Зверя. Не дружбы ради, а чтобы сильнее унизить. Я и без того чуяла, что было в этом выражении что-то грязное и плохое, да и толпа, что его вечно горланила, смехом заходясь, в меня разве что не плевала при этом.
Я искренне не понимала, чем им насолила. Ладно, им — людям простым, кто нас растил, кормил, учил, так ведь и невесты другие почему-то любили обидеть других, кто послабее и не так красив. А я не была ни красивой, ни сильной. И друзей у меня не было…
Так ведь и другие невесты тоже не шибко дружили. Они как и я невестами Зверя числились! Их та же участь ожидала! Так чем же я им так насолила?
Никому зла не желала. Жила, покуда давали, да смиренно участи своей ждала. Хотя часто задавалась вопросом: «За что?» Ежели мне выпала доля стать невестой волколака, так в чём тут моя вина? Не ужель простого отношения не заслужила?