Мелкая натянулась как верёвка тугая, один глаз открыла, в озере глубоком сомнение мелькнуло:
— Нет, им смерти не желаю.
— Тогда зачем пришла в наш лес?
— От мальчишек убегала, заплутала…
— Ежели бьют — прятаться бессмысленно, — зачем-то озвучил, что давно обдумывал, глядя на происходящее. — Сдачу давать надобно.
— Я… я… не умею, — тихо обронила человечка тощая, уже без первого страха, но ощущая Зверя опасного и лютого, кто с одного укуса шею мог перекусить, всё же держалась осторожно.
— Учись!
— Зачем?
— Тебе разве не сказали, кто ты?
— Подстилка разовая? — брякнула мелкая, зардевшись точно маков цвет.
— Это кто такое сказал? — прищурился я.
— Мальчишки, — поджала губы Славка.
— Много они понимают в подстилках, — буркнул недовольно. — Ну, допустим, ежели так? — пророкотал я, мелкая по стволу ещё сильнее размазалась, во все очи на меня глядя. А я мордой близ лица её вёл, следя, как будет реагировать на близость. Она боялась, тряслась как лист на ветру, но кулачки сжимая, с места не дёргалась.
— Коль Зверю обещана, не смеешь лицом в грязи бултыхаться! — рыкнул негодованием. — Учись себя защищать, да сдачу давать! Аль бегать для начала быстрее других. Волколаки — воины, они ценят сильный дух пусть и в слабом теле.
— И мне это поможет? — дрожали губы мелкой.
— Супротив Зверя — нет, но своим навалять — за раз.
— Как же я могу кому-то навалять, ежели они все больше и сильнее меня?
— Для начала бегать учись, — клацнул клыками сурово. — Ежели вот такой тощей, плачущей и хилой вырастишь, тебя первой догонят и порвут голодные до молодой плоти самцы.
Девчонка сморгнула испуганно.
— А ежели бегать быстро буду — удеру? — с надеждой робкой.
— От Зверя не убежать, — даже не собирался обнадёживать. — А вот от своих…
— Бегать! — хлопнула ресничками девчонка.
— Бегом! — рявкнул я, и мелкая запнувшись о свои же ноги, упала мне под лапы. Я в бессилии мотнул головой.
Ощерился грозно, и Славка спешно подскочила, в подоле путаясь, да прочь побежала в темноту подступающей ночи.
А я за ней для пущей суровости сиганул, да зубами клацнул, удачно ткань зацепив. С удовольствием дёрнул до треска.
Взвыла в ужасе Славушка, притопив так, что Зверь довольно зарычал. Подгонял мелкую, лапами поддавал для ускорения. Пищала, ревела, вскрикивала мелкая. Часто падала, на ветки натыкалась, кусты таранила, юбкой за ветви цепляясь.
Кровью свежей пахла, от ужаса едва жива была, но упрямо сражалась с препятствиям и бежала дальше, куда гнал её я… А как закончился лес, юбку подобрав, неслась по полю к селу, где редкие огоньки в хороминах светились. Но теперь-то она видела цель, потому я стопорнул возле крайнего дерева и провожал её взглядом, размышляя убить Иржича и все его семейство, аль пусть ещё потрепыхаются?
Славушку закалять надобно, характер делать, а то негоже невесте будущего Альфа быть нюней и слабачкой. Чтобы ему отпор дать — ей клыки бы отрастить да злости научиться. Не шутил, не страшал — такая сляжет, едва гон начнётся. Слабость не приемлема для Зверя, а мелкая слаба. Проще забить сразу, и не тратить на неё время.
В душе шевельнулось что-то неприятное и тягостное. Я зло сглотнул. Ещё раз глянул на хоромины в подкравшейся темноте ночи, и только заслышал перепуганные голоса людей, вой собак, ушёл к своим.
Глава 8
Рагнар
На следующий день лапы сами несли к селу. Я гнал от себя мысль, что меня сюда тянуло. Уверял себя — беспокоился лишь за вверенную территорию, как и за шкуру жалкой человечки. И ежели не досмотрю, Альфа мне башку снесёт!
Законы волколаков суровы, но просты. Быть сильным, слушать Альфу, найти своё место в стаи — жить!.. И конечно оставить опосля себя сильное потомство. Оно обязано быть! Это необходимо для вживания стаи!
Я хоть и не желал ввязываться в игры брата и стаи, тем боле тратить время на человечишку, кто ежели не от холода и голода, так от слабости людского нутра под своими же сгинет, но меня против воли тащило к селению.
Тем паче — другого мелкой не дано. Либо учиться выживать в одиночку, а она слабая для того, либо жить в стае. Но с волками жить, по-волчьи жить! Это знаю не понаслышке.
Я сам выбрал стаю отца, хотя мог податься к волколакам по материнской крови. Особой любви или почтения кои перепадали брату к себе не ощущал, но и особо меня старшие не шпыняли.
Брат, ясное дело, вечно старался показать место помеску, как и его свора, не гнушающаяся загонять одного… Так что да, СТАЯ СУПРОТИВ ОДНОГО! — вот была наиглавнешая причина, почему я вернулся на ту поляну уже следующим утром.