— То есть… не хотел убивать? — не в силах встать, всё так же лёжа, поймала на прицел глаз Зверя.
— В этот раз — нет! — как всегда холодом облил ненавистный волколак. А во мне негодование клокотало — и почему он такой чёрствый? Неужто настолько всё равно, что со мной станется? Тогда зачем он со мной вошкался?
— С дозой чуток переборщил, — сообщил ровно Рагнар, словно о незначительном промахе говорил. Сел поодаль, смотрел безлико:
— Но зато желаемого добились.
— Спасал, что ли? — не поверила ушам.
— Спасать? — хищно блеснули его чёрные, как ночь глаза. — Нет, — показалось, что хотел посмеяться нелепому предположению, но еле сдержался. — Время. Только время для тебя выбил, — отрезал Рагнар.
На том мой запал мстить Зверю окончательно утих.
Зверь, что взять со Зверя?
— Ты сын его? — язык мой — враг мой, но эта мысль всё это время крепла наравне с той, что лютый Зверь меня убить хотел.
Рагнар хвостом по землице нервно вильнул, ушами качнул. Уж по тому, как затянулось молчание, стало понятно — вопрос ему не по нраву пришёлся.
— А тебе что с того? — недовольством окатил, взгляд его бедной смертельной пугал.
— Сказывали девки, что сын Альфы меня загонять будет, — призналась тихо, пристально на друга своего мохнатого глядя. Страшилась ответа, но ждала, дыхание затаив и с дрожью в теле.
— Много трепитесь, — рыкнул коротко Рагнар. — Лучше бы…
— Так да или нет? — села порывисто. Зверь умолк ненадолго, а потом посмеиваться стал:
— Даже если его сын, — неспешно поднялся, переступил с лапы на лапу, — не мечтай обо мне, тощая! Другому ты обещана, — последнее точно ножом мне по сердце резануло. Хотела уточнить кому, да Зверь прочь сорвался. Горечь затопила и уста, и душу. Уж лучше бы ЕМУ! Не знаю, почему, но мысль, что Рагнар — мой жених казалась тёплой и весомой. Настолько весомой, что и умирать было бы не страшно. Под ним! Таким могучим, красивым, бравым хлопцем, коим его запомнила, когда он с Альфой на смотрины прибыл, коего на полянке нашей, на камне увидала. Тому, по кому моё сердечко уж давно билось, а с недавних пор только «Мой» яростно отколачивало! Мой… Да НЕ МОЙ оказалось…
Сглотнула сухим горлом, да за волколаком побежала.
Так ещё год пролетел…
И до того привыкла я к другу своему мохнатому, что уж не верила в его кровожадность. Не был он таковым, даже ежели другие волколаки кровь люду пускали, невест задирали. Скорее уж мягкий, нежный, и не злой вовсе… разве что иногда, и то, как наставник, кого ученик не слышит.
А в остальном — терпеливый, умный, а ещё родной.
Ни с кем я так себя хорошо не чувствовала, как с ним. Даже со свояками, кто мне с каждый годом всё более чуждыми казались, ежели не считать Иржича. Он вообще стал ко мне слишком внимательный: то проводит до дома, то на тренировках помогал, аль тяжесть какую до дому донести.
— Ты что, больной? — не выдержала очередного предложения прогуляться.
Ему как двадцать три стукнуло, батька его, Зварич, всё чаще сыну поручать разные дела начал. Явно на своё место готовил, а Иржич хорош всем был: и с оружием умел, и силой подсобить, кому надобно, первый красавец, задира и будущий смотритель резервации. Права с невестами не вошкался, а то, что повеса знатный, знала не понаслышке — уж столько девиц по его вине рыдало.
Да и невест по нему много с ума сходило — оно и понятно, завидный парень, ни какой-то жених-волколак, кого и не видал никогда воочию, а самый что ни на есть — живой, свояк, улыбчивый и приветливый. А как он шутил? Эх, ни одна без улыбки не оставалась!
А вот он к невестам ровный был. Болтать — болтал, руками не трогал. Знал, ежели посмеет испортить, в лучшем случае его смерть ожидала. В худшем — волколаки всю его семью под клык бы пустили. Всю — до последнего колена, дабы неповадно было зариться на запретное и чужое.
Потому и был хорошим для всех невест, но равнодушным, окромя меня — мне свою компанию продолжал навязывать. Знал, опасное это занятие, но всё равно знаки внимания оказывал.
— Больной, того не скрываю, — пробурчал, рядом вышагивая, за мной увязавшись. — Слав, а Слав, ну давай вечером погуляем.
— Да ну тебя, — отмахнулась безлико, не принимая всерьёз его подкаты. Шла между хоромин да раздумывала, как так вышло, что теперь на загон брали девиц более поздних. Раньше и до шестнадцати годков могли забрать, а теперь Альфа озвучил новый срок взросления. Не была против, наоборот порадовалась — было теперь у меня больше времени пожить, и заниматься собой… И конечно нравилось, что нас теперь не только Вонич тренировал, но и волколак.