— Сжечь! — отдал короткий приказ. — Своих мы сжигаем! — тише, но так же чётко, будто для ушей недалёкой ученицы бабки Софы сказано.
— Но душа… — Варка воспротивилась.
— Слабые духом — не наша кровь! Лишь сильные выживают и находят дорогу обратно — на землю. Ежели душе будет надобно, зацепится за новую жизнь!
— Бабка Софа велела захоронить, — пробурчала девка. — Потому я и сбежала. Вы бы не позволили…
— Ведьма! — рыкнул Роден. — Она! ОНА!!! Убила мою дочь и жену!
— Неправда! — возмутилась молодуха.
— ОНА живот ей вспорола!!! — припечатал обвинение.
— Никогда наставница горя никому не чинила, — упиралась Варка, осмелев к удивлению Альфы. — И Карру спасти желала, — с чувством, позабыв что Зверя страшится надобно. — Твердила как заклинание, что ежели удастся, судьбу сможем люду поменять. И вас это остановит бесчинства творить! — смотрела на Альфу широко открытыми глазами, хотя никто не имел права так долго держать зрительный контакт, это было равносильно вызову.
— Но не вышло, потому и попробовала дочь вашу вытащить из чрева. Хоть так спасти, но девчонка уже была… — ахнула от боли девка, когда её дёрнул к себе за руку Роден:
— Живот вспороть?
— Надрез сделала, малышку достала, уложила и спасти пыталась… — упиралась молодуха, губы до крови искусав от того, как терпела боль от хвата Зверя.
Затаился Альфа, долго Варку взглядом ощупывая и запахи изучая. Люди — жалкие твари, их страхи — на лицо, их волнения и лож всегда пахли. Они для любого зверя — лёгкая добыча.
— Ежели узнаю, что солгала — убью всех, кто тебе дорог.
Девка глаза опять опустила:
— Так нет никого у меня. Твоё племя всех истребило, когда я ещё во младенчестве была.
Рывком отпустил Варку Роден, но взглядом зацепился за знак на запястье молодухи. Такой же был у старухи.
— Что это значит? — грубовато девичью руку к себе подтянул, рассматривая клеймо.
Девка от боли зашипела, прогибаясь от того, как безжалостно Зверь её кисть выкручивал, дабы лучше видеть знак. И только отпустил, с облегчением выдохнула и поспешно его манжетой рукава подранной рубахи прикрыла.
— Клеймо отверженной, — обронила тихо.
— Ты жрица этого… как там, — нетерпеливо мотнул головой Альфа, — Культа, — уличил с яростью, уже на грани растерзать дрянь на месте, кровью её ядовитой умыть землю.
— Была, — не отнекивалась девка. — Бабка Софа меня выкрала у них, когда я должна была стать жертвой для богов их. Но наставница видала другой путь, нежели Ясновидца проклятых. И знак этот нанесла, дабы скрыть наши судьбы от ока главной жрицы.
— Тогда зачем она к ним взывала, спасая супругу мою? — докопался до того, в чём не видел смысла.
— Сила у них великая, цель верная, а вот дорога, как и у тебя, Роден кровожадный, неверная.
Сказано было так просто, что отшатнулся Альфа, как от затрещины.
— А ты, стало быть, ведаешь, как правильно? — прищурился зло.
— Нет, — повинилась Варка, но взгляда не отвела, — а вот бабка Софа ведала, потому не позволила жрицам твою дочь себе прибрать.
— Убила? — шарахнул догадкой, в коей сомневался, но так жаждал услышать подтверждение, и месть начать немедля.
— Даровала новую жизнь, с судьбою великой.
Сердце удар пропустило, мир пошатнулся…
Повело Зверя, закружилось всё вокруг.
— Что с девкой делать? — прорезался в помутневший рассудок голос одного из волколаков молодых.
— Она ваша, — и утопился в отчаянье и жажде мести Альфа.
Мир для него померк на время, а когда Зверь вынырнул из бездны боли после смерти любимой и дочери, погряз в жестокости и беспробудном душевном пекле. Бросил Альфа вызов и богам, и людям — всем существам на Земле… Кто плодился и размножался, кто посмел вздумать, что волколаки слабы и страшатся проклятий. Кто посмел его дочери лишить! Любимой!
Вот тогда и утопил Землю в крови…
Шёл несметной стаей лютых волколаков. Сеял хаос, горе, смерть, оставлял выезженные земли и пустоту. Многочисленные связи с самками принесли лишь двух дочерей, но после смерти Карры, ни одна женщина больше не тронула его души, ни один ребёнок не смягчал каменного сердца.
Он лишь думал о том, что нужно больше земель, больше власти! Дабы было, где разгуляться его роду. Сыновьям, если докажут, что достойны даст и хвостов под лапу, чтобы ему было проще ими управлять, а, стало быть, каждому нужно много территорий! Вот и шёл, без страха и сожаления уничтожая поселение людей за поселением. Истребляя живность, что смела на пути повстречаться, и в особенности колдунов и ведунов. Выискивал тех, кто хоть что-то мог знать о «Культе проклятых» — всех, кого винил в смерти Карры и дочери. Хотя за долгие годы похода истинная причина исказилась до неузнаваемости, да большей частью подзабылась, оголяя лишь неуёмное желание отомстить и лютую суть Зверя.