— Глаза закрой…
Не потому что смущала, а потому что собирался сделать то, на что права не имел. А ежели бы увидел в её зрачках отражение, сорвался бы — своей сделал против всех правил. И тогда бы нас смерть ждала долгая, болезненная, показательная.
Альфа предательства бы не простил!
Выглянул за дверь, как и думал, Радима по другую сторону коридора стояла, да в оконце задумчиво глядела:
— Быстро иглу, нитки, чисты тряпки и водицы, — велел ровно и тихо.
Даже не спрашивала зачем. Тенью в проём дверной ступила, и пока я рану чистил, всё необходимо принесла.
Подсобляла, советовала, заговор шептала.
Славка то в беспамятство ныряла, то сквозь зубы орала, но ни разу не помешала. Я старался на ласки не размениваться — не до телячьих нежностей, хотя впервые мне до одури хотелось к груди прижать человечку и пошептать, что всё хорошо будет. И молился, слова про себя повторяя, что Радима нашёптывала, дабы рана не гноилась и быстрее заживала, а то ногу придётся отрезать.
Калечиной невеста далеко не убежит, да и забьют её прежде…
Славушка
Не ведала, сколько от боли невыносимой мучилась, но небытие меня часто топило в объятиях. Этому была рада — всё лучше, чем слепнуть и глохнуть от боли, и зубы сжимать до скрежета, до сладости во рту.
Уж не знала, что делал Зверь окаянный, но словно наказывал меня за все проступки и ошибки. Терзал, крутил, мял, давил, резал.
Так хотелось хоть глазком увидеть, что делал, но он велел не смотреть — вот и не смотрела!
Убьёт? Может оно к лучшему, хоть больше всего этого терпеть не придётся!
На том, Рагнар меня за бёдра приподнял. Хоть и была одной ногой в бессознательном бреду, руку его на ляжке близ развилки между ног ощутила.
— Нет, — промычала нечленораздельно, да грубоватый хват упредил попытку увернуться от лапанья. Ладонь хозяйски легла мне на лобок, другая ошпарила раненую ляжку, и ежели б не вспышка боли, я бы заорала и забилась, сбегая от бесчинства. А потом темнота меня поглотила…
Мрак окружал и баюкал, покуда в него безжалостно не врезался голос Рагнара:
— Славка!
Я не хотела покидать темноту, здесь было хорошо и спокойно, но в следующий миг меня выдернули из спасительного небытия:
— Кому говорю, глаза открывай! — щёки обожгли шлепки. — Ну, гляди на меня, — я сражалась с тяжестью век, с непониманием происходящего и старательно пыталась поймать взглядом, ко мне склонившегося волколака.
— Добро, — удовлетворённо буркнул Рагнар, полыхнув чернотой глаз. — Не смей вырубаться! — пригрозил ровно, но с хрипотцой в голосе. — Терпи, чуток осталось. Радима остальное доделает, — умолк на миг. — Жить обязана, иначе сам убью, усекла? — рыкнул, да мне сейчас было всё равно до его рычаний и угроз. Опять небытие рядом прогуливалось, уже ощущала его убаюкивающие руки. Чувствовала, покуда меня небрежно не тряхнули за плечи: — Слышишь, мелкая? Жить должна! — чеканил твёрдо ненавистный волколак. — Чтобы от Вагра удрать! Чтобы счастливой быть! — вбивал в мою голову простые истины и такие заветные слова. Для души надежду потерявшей, для сердца нежелающего больше биться. — Неделю тебе подлечиться, и чтобы на ногах была. Иначе всё село выкошу! Ни одной головы не оставлю…
— Рагнар, — еле разлепила непослушные губы, да и шелест на голос мало смахивал, — слаба я.
— Сильна, потому и встанешь! — кивнул рьяно Рагнар, пленяя омутом своих нечеловеческих глаз. И я ему поверила. Голосу его, тону безоговорочному, уверенности жестов и прямому взгляду.
— Тебе заниматься нужно! — следила за губами его чувственными, чётко очерченными. — У вас тепереча будут новые учителя. Новые уроки. Ты же жадная до всего нового… — твердил, будто пытался растормошить, соблазнить, поднять дух. — Не пропускай, нагонять сложнее…
— А ты? — прошелестела я, уцепившись за вялую мысль, что жить мне теперь без него. Неужто прощается?!
— Захочешь меня увидеть, сделаешь так, чтобы запаха мужского на тебе больше не было! — припечатал значимо. И теперь губ моих коснулся мягче, пальцем провёл по контуру и надавил с нежностью. Затаилась я, впитывая этот жест и до нетерпения захотелось, чтобы вместо пальцев его губы меня познали. И на миг показалось, что поцелует — уж больно таинственно сверкал мрак в его зрачках, но вместо долгожданной ласки, Рагнар разорвал нашу идиллию и, не прощаясь, вышел из комнатки.
Глава 16
Славушка
Как я страшилась прихода Вагра, обмирала от каждого шороха и скрипа за дверью, так к вечеру с облегчением выдыхала, когда он не объявлялся. Зато с замиранием сердца ждала Рагнара, но волколак больше ни разу ко мне не заглянул в лазарет. Хотя оно и понятно, что ему тут делать? Для меня его первый приход сном до сих пор казался, а чтобы нарушать границу дозволенного и навещать одну из невест, пусть и подругу, коей себя ему всё равно считала — не пойдёт он на такое.