А когда в комнате девушка незнакомая очутилась, меня страх ещё сильнее одолел. Вцепилась я в одеяло, броска волколачки ожидая, а она была опасной, то невооруженным глазом было видно. Высокая, крепкая, статная, движения резкие и точные: крепость в руках, не скрываемая злость в глазах. Мне стоило её сторониться.
— Не трону я тебя, — поставив на столик подле меня крынку и чашку, буркнула девица и одарила меня взглядом тяжёлым, укоряющим.
Мне тут не рады. Ой, как не рады.
— Где я? — не владея голосом, просипела я.
Прищурилась подозрительно девица:
— С головой не дружна, аль не помнишь? — ощерилась, я в ужасе подсобралась, не зная, как удирать, ежели она на меня всё-таки кинется.
— Не помню… в тумане всё… — мотнула я растерянно головой.
Взгляд волколачки чуть смягчился.
— В лагере серых. В доме лекаря, — сухо пояснила, налив в чашку воды и мне протянув. Недоброе предчувствие стрелой ударило в грудь, но я питьё приняла, уж больно во рту сушило. Глоток мелкий сделала:
— Как я тут… — закашлялась, когда водица в горло попала, и показалась вонзившимися в плоть сотнями игл.
— Не о том переживаешь, — грубее рыкнула темноволосая, по спине меня услужливо, но без осторожности постучав.
— А о чём? — подавленно шепнула я, опять на подушку упав.
— Как отсюда выбраться живой и невредимой, — даже не улыбнулась, удерживая на мне недобрый взгляд.
Перестала я трястись от страха, теперь и на меня злость накатила:
— Так мне всё одно помирать, не сейчас так завтра, не завтра, так на гоне.
— Ежели плевать, то на кой удирала от Наверы? — уличила колюче.
— Проверяла, — было дерзко вот так отвечать, но Рагнар меня учил, что волколаки только силу и прямоту уважали. Поэтому, ежели показать слабость, быстро забьют, а ежели не сплошаешь… вряд ли своей примут, но уважение проявят. — Так ли быстры, как о вас говорят…
— И что? — прищурилась волколачка.
— Быстры, — фыркать не собиралась, тем более правду молвила — когда прыгала в обрыв, волколачки уже на пятки наступали. Догнали бы… — Нет у меня шанса на загоне.
— И что, жить не охота? — озадачилась девица, перестав рычать. Спрашивала просто, без затей, как у знакомой бы уточнила.
Я уж было ответила, как дверь вновь скрипнула. На пороге Рагнар замер. Смерил меня мрачным взглядом и к девице обратился:
— Оставила бы ты нас, — пауза повисла тягучая и волнительная. Недобро сверкнули тёмные глаза темноволосой. Покосилась на меня, вновь гневом полная, но не ослушалась волколака, к выходу пошла. Правда, поравнявшись с ним, лбом в его плечо упёрлась и шепнула что-то сбивчиво.
Он кивнул неопределённо и чмокнул её в темечко…
Я удушливо хватанула воздуха — картинка нежности, словно нож в сердце вонзила. Вспарывала медленно, изощрённой пыткой, да на куски кромсала. Кусок за куском отсекала, потому каждый вздох болью простреливал.
— Как себя чувствуешь? — только наедине остались, сухо уточнил Рагнар.
— Хорошо, — солгала, не моргнув. Но сердце билось шало, и тошно было, хоть вой. И запах Рагнара такой родной и близкий почему-то особливо остро в нос бил. Не поняла, с чего вдруг стала его так ярко ощущать. Но он травил меня… пьянела, точно хмеля пригубила.
— Идти можешь? — уставился, будто и впрямь в это верил.
— Поползу, ежели будет нужно, — ничуть не смутилась я.
— С чего такая прыть? — а вот теперь его голос стал низким, на рык похожим. Неужто смогла и его зацепить?
— Не хочу Вам обязанной быть, — огрызнулась, не проигрывая битвы взглядами. А я никогда его не выигрывала. Рагнар сильнее в том был, но сейчас… ревность меня толкала на вызов.
— Ты пыл свой поумерь, я не мальчишка, коим ты крутить можешь, — отрезал Рагнар, клык ощерив. — Характер свой на гоне показывай, а мне… — мотнул головой, словно наваждение прогонял. — Советов не люблю раздавать, — мрачно буркнул, — но тебе дадут выбор, — речь прервал очередной скрип двери и властный голос: «Пришла в себя?» — вопрошал кто-то грозный у кого-то за дверью. «Да», — волколачка отозвалась ровно. Следом молчание последовало, и раздался тяжёлый шаг, гулким эхом отлетающий от пола и стен. Дом подрагивал от каждого. Я даже воздуха больше глотнула…
И не зря — в следующую секунду во всей своей мощи в проёме тёмном застопорил Альфа волколаков.
Сердечко точно с обрыва сигануло… до живота ухнуло. От страха язык к нёбу прирос. Вытаращилась я на мужчину, не желая с ним вот так в тесной комнатке оказаться. Жутко… слишком близко и узко. Он даже молчаливый пугал до икоты. И взгляд у него был такой… глубокий, до кишок пробирающий.