За это особливо благодарна!
Толкнула скрипящую створку и едва не навернулась от свежести на улице, где нещадно тарабанил дождь.
Глазами обшарила округу, но не увидя никогда поблизости, вышла. Схоронилась в кустах по нужде, а до дома дойти не успела, запнулась несколькими шагами из укрытия выйдя. Рагнар подле дерева ближайшего стоял и, не обращая внимания на ливень, пилил меня злым взглядом. Скользил сверху-вниз, стопоря то на груди, то на ногах, то на лице.
Мне бы пристыдиться, укрыться, а я продолжала стоять как есть: гордая, обиженная, мокрая, вздрагивающая от холода.
— Ты ж понимаешь, что нельзя без ведома выходить…
— Так мне нужно было…
— О том сказать могла.
— Кому?
— Ночник в доме…
— Не нашла. Да и о чём спор? Я в плену? — не собиралась сдаваться. — Мне теперь дышать по вашему велению?
— Ежели будет нужно — да! — рыкнул Рагнар, он тоже продолжал стоять на месте. — Ступай в дом, а то уже стая собирается, самку молодую учуяв.
— Так потому и не надо мне в дом. Не собираюсь я тут оставаться.
Рагнар прищурился:
— И как добираться будешь? Поползёшь? — оборвал насмешку-издёвку. Головой повёл, словно запахи ловил сквозь завесу дождя.
Я ещё не поняла, что да как, а мы уже не одним были. Десяток молодых волколаков с интересом на меня поглядывали и шептались меж собой, порыкивали, улыбки давили.
— Ты посмотри, — усмехнулся Альфа, он следом появился и волколаки расступились, почтительно дорогу давая, — она уже к гону готовится!
Фраза заставила сердце ёкнуть и на Рагнара испуганно глянуть. А вот ему хоть бы хны — как стоял, так и стоит, даже мускул на лице ни один не дрогнул.
— Уходить собралась? — Дагр подступил ко мне. Я бы может и шарахнулась, не выдерживая его мощи и властности, да Зверь быстрее был, за плечо придержал, тяжёлую руку водрузив. И пальцы стальные в плоть больно врезались:
— Слаба ещё, — перестал скалиться Альфа.
— Но тут не хочу оставаться, — качнула упрямо головой.
— Рагнар, — Дагр даже не обернулся, — ты бы ей одёжу дал, а то, — запнулся Альфа окинув меня морозными глазами. Без скверны и желания облизать взглядом:
— Негоже стаю дурить своей молодостью, — всё же озвучил. Я тотчас руками срамоту прикрыла, жгучим стыдом снедаемая. А Рагнар безмолвно ступил за дерево, оставляя меня одну с толпой волколаков и Альфой.
— В дом ступай, — велел Дагр мне, — сейчас придумаю, как тебе до села добраться.
— Спасибо, — буркнула, торопливо кивнув и поспешив укрыться под крышей.
Я зябла, клацала зубами… от холода и сырости, но Рагнар пришёл быстро. Протянул сухой свёрток:
— Ежели нужна помощь, скажи, — безлико. — Я позову Иррэ.
— Сама справляюсь, — холодно обронила я, — не руки же сломаны, — стараясь на него смотреть. Не знаю почему, но теперь мне с ним вообще не терпимо было. Когда ясность ума наступала, я раздумывала, как оказалась в лагере… и только одно приходило на ум — Рагнар.
Его смутно помнила в обрывках воспоминаний. Что из воды достал. О боли говорил… Но провалы в памяти никак не давали полностью вспомнить, что случилось и как разрешилось, окромя того, что я здесь оказалась.
Потому и горела. Я истлевала рядом, потому б глазами мои его не видели.
— Как будешь готова, кричи, — напоследок бросил Рагнар, уже ступив к выходу. — Дождь вот-вот притихнет. Самое то — уходить.
Я промолчала. Только он ушёл, спешно сменила влажную рубаху на сухую и платье. Оно было чуть великовато, зато тёплое.
Помялась в доме, ожидая кого-нибудь, но так и не дождавшись, вышла. Хотела было по-тихому сбежать, свернув за ближайшим домом, там за околицу, и плевать на ногу, на сырость, да кто бы позволил?
Меня уже у порога дома лекаря поджидали.
Альфа словно специально момент оттягивал. Ненавязчиво дорогу указывал и молча рядом шёл.
— Прежде чем уйдёшь, знай, — мы были не одни, следом Рагнар топал, его пара и ещё трое мрачных волколаков. — Мы живём по своим законам, чтобы опять не переступить черту…
— Но эту черту вы же и определяете, — подметила я ровно. — Какая разница мне, ежели для меня и она чуждая?
— Мы не может подстроиться под всех, уже говорил, что в мире, где сила решает многое, было бы странным, подстраивайся мы под всех, а не все под нас. Мы и без того, шаг за шагом становимся всё более человечными и слабыми. Нашей сути претит большее смирение…