Брарон выживет, урок усвоит, а в загоне уже этом участвовать не будет. Его было жаль, но сам виноват, да и у меня самого руки чесались пару-тройку самцов отправить к отцу Иррэ подлатывать раны. Уж больно в них Звери бились неистово. Невестам не поздоровится, ежели чуть не умирить.
Они и бы и сами рады быть спокойней, кому нравилось дикость свою выказывать, да Луна близкая, запах самок… близость гона сводили с ума и самое животное наружу выпячивали. Не крови ради загон проводится — нам хочется загнать достойную невесту… И чувств ответных нам хочется, да только проклятие делает своё чёрное дело, вот и дичаем всё больше!
Потому отец и желал уже закончить с этим делом — потому рыскал по сёлам и весям, выискивая третьих дочерей. И готов был платить за них! Потому который раз с Альфами других кланов встречался — поднимал эту тему и досадовал, что и у них та самая не сыскивалась.
Дагр наконец понял, что не важно у их стаи, у другой сыщется та самая дева… важнее, чтобы нашлась!
Потому и я не спорил с Вагром. Мне важнее судьба волколаков была. А личные счёты — мелки в сравнении с вымиранием стаи. Так что не видел в том нужды, но теперь впервые желал порвать ему глотку.
За мелкое, ничтожное право владеть одной единственной самкой, даже не своего вида… за Славку.
Зверь бунтовал, человек метался. Я терял себя. Медленно, но верно.
— Ты куда? — уже было схоронился за деревьями, позорно сбегая с отбора, как меня остановил голос отца.
— Пойду к Иррэ.
— Зачем?
— Чтобы не волновалась.
— Тогда тащи сюда.
— Зачем? — не понял игры отца.
— Она давно в поре невесты…
— Да, но я… — запнулся, не в силах толковые мысли собрать, — не готов я ещё..
— Самое время, — отрезал Альфа, на меня даже не смотря — на кучку невест человеческих, жавшихся друг к друг, точно стайка запуганных куропаток.
— Твоё место подле меня! — отрезал ровно. — Твоё дело слушать меня. Твоя обязанность выполнять, что велю, — чеканил слова Альфа. Итог ясен, Дагр требовал присутствия всего клана. Я с неудовольствием огляделся — поляну уже заполонили старейшины и бывалые и молодняк.
Бурлили шепотом и тихим рыком, но в какой-то миг все замолчали, устремив взгляды на Альфу:
— Завтра великий гон. Невесты разных родов и племён. Каждая третья дочь… Но их будет тринадцать!
— Мы же нарушаем порядок…
— Нет, — мотнул головой Дагр, — отходим от закона, ибо давным-давно наши предки условились, что дюжиной невест можно обойтись за раз. Но завтра будет по иному, ибо завтра настал тот день, когда я буду готов уступить своё место молодому самцу… Моим приемников станет тот, кто лучше других обуздает Зверя и свершит обряд с меньшей кровью.
Толпа молчала-молчала, а потом зароптала недоумённо:
— А ежели не один такой окажется? — голос одного из женихов.
— Раньше ни одного не находилось, а теперь куча будет? — изумился Дагр. Толпа хохотнула. Альфа качнул головой: — Что ж, тогда победит сильнейших из них, — рассудил. — Ибо мы Звери, и ежели в другом будут равны, дело решит сила. Надеюсь все определились с невестой? — окинул волколаков взглядом Дагр.
— Да, да, да, — летело стройно по ряду женихов.
— Что ж, — кивнул отец, — тогда невестам спать, а поутру на исходную, — красноречиво глянул на меня.
Женихов опоили дурманом, притупляющим желание. Цепями стальными приковали, по ямам рассадили, да прикрыли пудовыми решётками.
Всё стихло, да не стихло… было обманчиво спокойно.
И вот день гона наступил.
Утро… прохладное и пасмурное.
Невест просто выталкали на полянку.
И пока я помогал отцу, мимо невест хаживал, да украдкой на Славку посматривал. Она деланно надменно взор мимо держала.
— Есть у вас несколько часов форы, а потом волколаки пойдут по следу, — последнее напутствие давал Альфа. — Избежать быстрой расправы сможете, ежели загоняете их, вымотаете, да со следа собьёте. Как выживать вас учили, и от того, насколько хорошо вы запомнили уроки, долгим и будет для вас гон.
— Имар, — низкий рокот был брошен за плечо. — Дай своего отвару девицам.
В стане волколаков полетел удивление, шуршание, рычание.
Невесты тоже разволновались, только Славушка виду не выказывала, что волнение в душе разрасталось. Напяженно смотрела в одну точну, будто не касалось её ничего.
Восхитился я стойкостью. Уж чему научена, так поддавлять страх, даже ежели от ужаса едва дышала.