И каждый раз, глядя как сейчас в глаза Акира, Анна забывала обо всем, что так волновало ее и заставляло грустить и страдать. И была благодарна хотя бы за эту возможность отрешиться от ужасающей действительности.
Хасин ни слова не сказал, лишь поймал понимающий и грустный взгляд леди Мирай, идущей за ними. Она взглянула на Бастарда, подтверждая все его догадки и предположения – младший лорд Амайа явно ведет игру на чувствах невинной девушки, наслаждаясь ее эмоциями и привязанностью, но не собираясь отвечать на них. Ведь ему не хуже других известно, кому предназначена эта девушка. И если наивная Анна на миг окунулась в иллюзии собственных желаний, то уже молодой мужчина явно не был так наивен и доверчив, не был лишен благоразумия, а значит понимал, насколько важно держать в узде свои эмоции. Но кто сказал, что нельзя просто наслаждаться ситуацией, пользоваться обожанием юной красивой девушки в желании потешить свое самолюбие?
Анна едва ли заметила, как Хасин ушел, оставляя ее и младшего лорда под присмотром воспитательницы, которая с истинным неодобрением смотрела не на демона, как обычно, а на юношу рядом с принцессой. И Хасин сейчас казался меньшим из зол, ведь он никогда не станет играть с ее девочкой, никогда ее не обидит, не обманет и не разочарует, что ей грозит познать от человека, в которого влюблена. И это было неизбежностью – окунуться в горе первой безответной любви: это видела леди Мирай, это видел Хасин, не видела лишь сама Анна, словно мотылек, летящий на огонь.
А Бастард стремительно направился в свои покои, которые ему выделили во дворце, но которые теперь едва ли были нужны – Анна не торопилась воспользоваться каждой минутой, что он мог ей предоставить за эти несколько дней. Куда больше она была поглощена своими новыми первыми чувствами, которые стояли в приоритете даже перед ним.
Хасин нисколько не был обижен. Он был настороже, поскольку интуиция вопила о неправильности и странности происходящего. И не в том было дело, что Анна не могла рассчитывать на внимание окружающих, молодых людей в том числе – девушка была невероятно красива, и эта красота была и внутри, привлекая к себе всех, кто позволял себе увидеть истину. Дело было в том, что не в этом месте – не при дворе, не дома, где она не могла рассчитывать на искренность и откровенность, где заранее все были настроены против принцессы.
Но именно сейчас Анна не желала об этом думать и вспоминать. Не позволяла разумным сомнениям закрадываться в голову – у них просто не было шанса: все было занято светлым чувством влюбленности. Девушка буквально парила в небесах от новых, неожиданных ощущений, которые никогда не ожидала познать. Она не замечала и не желала замечать ничего, что омрачало бы ее разум и чувства. Не позволяла ничему извне поколебать ее уверенность во взаимности. И у нее получалось: вот сейчас, глядя в карие глаза юноши напротив, она не сомневалась ни на грамм ни в чем, что касалось его слов и действий. Она в волнении ждала, когда гуляя рядом по тропинкам, его рука, словно бы невзначай, будет касаться ее руки, а пальцы их будут переплетаться, заставляя ее счастливо улыбаться и смущаться. А Акир будет смотреть на нее с легкой доброй насмешкой над ее невинностью и хитростью. Будет снова и снова случайно касаться ее – поддерживая на каменных ступенях лестниц, помогая переходить шаткие деревянные мостики, сидя на краю фонтана, где опустив вместе в воду руки, когда никто не видит, его прикосновение будет согревать ледяную ладонь нежными и чувственными касания к ладони и запястью. И он будет смотреть на нее с улыбкой на губах, заставляя ее краснеть и отворачиваться, и не замечать, как довольно сверкают самодовольством его глаза в этот момент.
Все это – касание рук, пальцев – было сущей малостью, но настолько заставляло кровь Анны закипать, что она терялась и краснела беспрестанно. Для нее это было уже много, для нее это было самой сутью нежности и заботы, когда лорд не настаивает на большем, когда не просит многого, лишь это – сжимать в руке ее дрожащие пальчики. И она смотрит на него восторженно, показывая все свои чувства, не умея их прятать просто потому, что они еще даже не уложились в ее голове, не подчинялись ей. И неважным казалось, что ни для кого вокруг уже не тайна, что она чувствует к Акиру – пусть весь мир знает о том, что она счастлива! Пусть ей впервые завидуют по поводу, весомому и достойному! Пусть все говорят о ней, обсуждая ее влюбленность, а не предназначение!