***
Договор был подписан, и драконы снова остались вчетвером, наблюдая, как тот или иной гость исчезает из поля зрения: уходит в портал, растворяется в воздухе, оборачивается птицей или зверем и стремительно исчезает из виду, пропадает в клубах поднятого копытами пепла.
С сожалением Золотой посмотрел вниз, где сотворенное братом чудо едва дышало, истоптанное ногами гостей, подходивших к каменному столу, который все под той же магией Черного снова скрылся под землей на их глазах.
Крик, больше походивший на птичий, нежели драконий, нарушил тишину, едва из поля зрения исчезла последняя фея, и на землю, рядом с братьями опустился Зеленый, обращаясь в мальчика прямо на лету, отчего кубарем прокатился в пыли. Он еще только учился летать, к тому же долгое нахождение в облаках, где его слабые крылья подверглись непростому испытанию, лишило его изящности, с которой драконы обычно обращаются и приземляются.
— Сидел бы ты дома, — проворчал Красный, глядя, как юный брат отряхивается от пыли и пепла, нисколько не смущенный подобным видом и появлением.
— Еще чего, — пробурчал мальчик себе под нос, а через миг недовольно вскрикнул, когда Снежный опалил его своих ледяным дыханием, сметая пыль с его одежды и волос. — Ай! Холодно же! — возмутился ребенок, обиженно поежившись.
— Согреть? — иронично вздернул бровь Красный, с насмешкой глянув на Зеленого.
— Обойдусь, — язвительно скривился юноша, для надежности прячась за спиной Черного, где ему не грозили ожоги и обморожение, пусть даже и не причиняющие большого вреда — приятного мало в любом случае.
— Начнем? — воодушевленно и предвкушающе спросил Золотой, бросив на каждого из братьев взгляд.
— Для этого мы здесь, — кивнул Снежный, а в следующий миг уже взметнулся в высь, зависая над братьями.
С громким, куда более впечатляющим криком, он взмахнул крыльями, и на много мыль вокруг взметнулись пиль и пепел, уносимые ледяным ветром вместе с мягким дуновением желтоватого потока, которым правил уже Золотой.
Едва стихнул ветер — и Снежный снова был на земле в своем обличии человека. Припав руками к мертвой поверхности, он прикрыл глаза, взывая к воде, что звенящим потоком рвалась наружу к его ладоням, чтобы через мгновение пробиться из земли сверкающим ручьем — быстрым и бегущим в четыре стороны. Выпрямившись, Снежный усилил призыв, и поток становился все могущественнее и сильнее, разверзая землю мощным напором живительной влаги.
Четверо остальных разошлись в разные стороны. Юный мальчик и спокойный Черный взывали к земле, пробуждая ее ото сна, заставляя траву пробиваться под потоками вод, разламывать камни и породы. Под смех Зеленого все сильней и быстрей под ногами пятерых расползался дивный ковер из цветов и диковинных растений. Мальчишка приплясывал на месте от нетерпения, пока сила приходила к нему, а едва почувствовал ее полный прилив, разразился задорным смехом, побежав вперед, распахнув руки и купаясь в теплом ветре Золотого, что согревал ледяные воды Снежного. А под ногами бегущего мальчика, едва он ступал на обугленную землю, едва его ступня отрывалась от нее, уже шелестела трава и распахивались ароматные бутоны. Безмятежно, весело и заливисто смеясь, ребенок носился кругами по за братьями, под их нежными взглядами, размахивая руками и заставляя землю оживать все быстрей и резче, пробуждая все спавшие тысячелетие силы и энергию, нерастраченные и мощные.
Под руководством Золотого хрупкие ростки, взращенные Зеленым, тянулись в вверх, укрепляясь, становясь мощнее и раскидистее, превращаясь в молодые сильные деревья тут и там.
Не прошло и получаса, как пять драконов окружал рай, полный сверкающего света и жизни, бурлящий свежестью и новым началом.
— Я помню этот сад, — прохаживаясь по впечатляющему творению братьев, тихо произнес Красный.
— Какой ты все-таки старый, — хихикнул Зеленый, но Красный, вопреки своему темпераменту, даже внимания не обратил, погруженный в воспоминания.
— Все в точности, как я помню, — произнес рыжеволосый, касаясь ствола одного из деревьев.
— Мы все это помним, — улыбнулся Золотой, вглядываясь в небо над их головами в просвете между листьями.
— Дряхлые дедули, — снова засмеялся мальчик.
Сад остался в своих пределах, когда драконы вышли из него, и лишь трава и вода продолжались свой путь, устилая землю и прокладывая новые реки и пути.