Воздух показался нежным и ароматным. Он пьянил свежестью и обилием запахов. Несмотря на яркое солнце, мы не ощущали удушающей жары.
— Красотища!
В мягкой сочной траве весело стрекотали насекомые, из-под ног выпрыгивали кузнечики, над головой порхали, перечирикиваясь между собой, птички.
— Кажется мне, что мы снова не дома, — заметил я.
Влада мои слова не огорчили.
— Если и так, — сказал он, — то этот мир намного лучше предыдущего.
Спорить было глупо, но, осторожности ради, я заметил:
— Не было бы здесь подвоха… — на что Влад откровенно рассмеялся:
— Да ты что, совсем очумел? Подобная красота сама служит гарантом от неприятностей. Здесь просто не приживется злое и нехорошее. Этот мир создан только для добра. Я в этом абсолютно уверен!
Никогда не подозревал, что Влад еще больший романтик, нежели я. Прав был мудрец, утверждавший, что каждый день мы открываем для себя новое.
Настроение было приподнятым, как никогда. Хотелось петь, веселиться, дурачиться. Я как будто вернулся во времена золотого детства, и чувство было настолько упоительно-прекрасным, что казалось, душа вот-вот не выдержит и разорвется на части от внезапно хлынувшего в нее восторга. Влад, судя по всему, ощущал то же. Его лицо сияло от легкой беззаботной радости. Даже тень каких-либо проблем исчезла с него без следа. Да и сама походка… Он не шел, а парил над пестрым сказочным ковром.
Незаметно для самих себя мы приблизились к избушке. Из ее маленького, словно игрушечного, дымаря сочилась тоненькая струйка, гармонично вписывающегося в природный букет запахов, дымка. Так же из домика аппетитно пахло изысканной, наверное, очень вкусной едой. От него можно было сойти с ума. Рот моментально наполнился слюной, желудок свело голодным спазмом, закружилась голова, и я вдруг обнаружил, как почва выскальзывает из-под моих ног.
Глава пятьдесят третья
Очнулся я сразу. Влад поддерживал меня за плечи и пытался усадить на пригорок, метрах в десяти от крыльца избушки.
— Ты, я вижу, совсем ослаб, — словно сквозь плотный слой ваты услышал его голос. — Что удивляться, я сам бы сейчас слона скушал.
Слух возвращался быстро и последние его слова я слышал уже вполне отчетливо.
— Ничего, сейчас, постучимся, и, думаю, хозяин не откажет нам в гостеприимстве.
Слабость прошла так же внезапно, как и появилась. Без труда, я самостоятельно поднялся на ноги, и мы резво взбежали по ступенькам на крыльцо избушки.
Влад постучал в дверь костяшками пальцев и открыл ее. Мы оказались с ветлой просторной горнице с тремя большими окнами, выходящими в разные стороны. У одной из стен я увидел незатейливый деревянный лежак, устеленный сухой травой, у другой стояла длинная скамья, застеленная домотканой рядюшкой, рядом с ней находился стол, покрытый светлой скатертью. В углу возле печки возился с посудой древний старик. Лица его не было видно, лишь только седые волосы и клочья такой же, совершенно белой бороды.
Одет старик был в темную, неопределенного цвета, рубашку, бесформенного фасона брюки такого же цвета и легкие деревянные штиблеты. Вероятно, все — собственноручного изготовления.
— Здорово, хозяин! — приветствовал его Влад.
Старик обернулся, и я с некоторым удивлением узнал в нем своего старого знакомого Поликарпа Степановича.
«Наверное, точно в рай попали…» — мелькнула мысль. Ведь я точно знал, что старик давно помер. Я сам видел его могилу с фотографией, датами рождения и смерти на обелиске.
Неужели это означает, что мы с Владом также больше не числимся среди живых? Мысль сама по себе показалась очень неприятной. Хотя, с иной стороны, если весь загробный мир, подобен уголку, в котором мы оказались, возможно, все не так и плохо?
— Добро пожаловать, гости дорогие! — Лицо Поликарпа Степановича сияло от непритворной радости. — Располагайтесь, как вам удобно. Небось, притомились с дороги?
— Поликарп Степанович, — обратился я к нему, Влад даже подскочил от неожиданности, откуда, мол, я могу знать старика? — Может, вы нам объясните, где мы, и что с нами происходит?
— Конечно, объясню. Все объясню… Только немножко погодя… Сначала, как заведено, хлеб да соль…
Любопытство распирало нас, но голод был сильней, и мы с радостью приняли предложение старика.
Пища была растительного происхождения, но, хоть мы и не были вегетарианцами, она показалась нам чрезвычайно вкусной. Возможно, виной тому был зверский голод, а, может, старик действительно преуспел в кулинарии.
— Еще бы сто грамм и был бы полный ажур! — удовлетворенно рыгнув, молвил Влад.
— Это можно, — оживился старик.
Он достал откуда-то три стакана и уже знакомую мне фляжку, вспомнив отвратительный вкус самогона, я хотел было отказаться, но в последний момент передумал, не хотелось обижать старика.
— Оказывается, в раю совсем неплохо живется. А мы то думали…
Влад выпил термоядерный напиток, даже не поморщившись, лишь занюхал его по старой, еще юношеской, привычке рукавом рубашки.
После третьей Влад, изрядно захмелевший, начал приставать к деду с глупыми вопросами, мол, как нужно жить, дабы оказаться в раю? Старик относился к его выходкам снисходительно.
— Каждый строит себе свой рай, — отвечал он, и трудно было понять, говорит он серьезно или прикалывается, потому что хитроватая ухмылка не исчезала из его прищуренных, умудренных опытом, глаз.
— При жизни — можно, — соглашался Влад. — А после смерти, как утверждает религия, наша участь предопределена…
— Так это же, после смерти…
— Как, — удивился я, — разве мы не мертвы?
— Чушь! — возразил старик, — Кто тебе, Митюня, такое сказал?
— Я же своими глазами видел вашу могилу…
— Смерть, как и жизнь, понятие относительное…
— Темните вы что-то, Поликарп Степанович, — не в шутку разошелся мой друг. — Дима зря говорить не станет…
— Я просто подшутил над ним. И могилку ради такого случая специально подготовил…
— А если серьезно? — спросил я.
— Серьезно, говоришь? Если серьезно, я, как радивый хозяин обязан предложить вам отдохнуть с дороги. Увы, к сожалению, не могу этого сделать. И не потому, что такой нехороший. Просто, если вы у меня задержитесь, то можете не успеть. Ведь, в отличие от того мира, из которого вы так стремительно бежали, здесь, у меня, время движется нормально, почти с такой же скоростью, как и у вас…
Я машинально взглянул на часы и с удивлением обнаружил, что они работают. А я, глупец, собирался их выбросить.
— Нам нужно торопиться. Все, что вас интересует, я расскажу по дороге…
— Вы поможете нам вернуться в наш мир?
— Именно это я и собираюсь сделать.
— Если не секрет, зачем вам это нужно? Какова ваша роль в этой истории?
— Вы — ребята умные, начитанные, должны понимать, что все в жизни взаимосвязано. От того, что вы собираетесь сделать, во многом зависит и моя дальнейшая судьба…
Решительным жестом старик приказал нам подняться из-за стола, и мы, вслед за ним, вышли из избушки.
Глава пятьдесят четвертая
Узенькой тропинкой мы взобрались на вершину холма и вступили в благоухающее свежестью царство соснового леса. Идти по мягкой высохшей хвое было приятно, прохладный воздух казался упоительно чистым и взбадривающим. Хотелось прилечь среди этой красоты и забыться. Я вспомнил, что недавно уже ощущал подобное. Когда? Где? Ах, да, на второй день после приезда к Владу, я вышел на околицу села где рос почти такой же сосновый лес… Тогда я свалился на хвою и долго наслаждался тишиной. Неужели все была на самом деле?
— Когда умирает человек, между тем, начал свой рассказ старик, — принято говорить, что он ушел в иной мир. Не совсем правильно, потому что в иной мир уходит только душа. А она — бесплотна. Лишенное души тело навеки остается в том мире, где оно похоронено. Даже если при помощи колдовского зелья оно обретет возможность двигаться, для него невозможно преодолеть барьер между мирами. Такое под силу только живым. Лишь только энергия разума дает возможность проникнуть в иной мир. Да и то не везде. Миров вокруг нас, точнее, рядом с нами, неисчислимое множество, вот только мостиков, которые их соединяют, мало. Иные из них открываются лишь при определенном стечении обстоятельств, закономерность которых постичь очень сложно. Деревня, в которой я родился, та самая, где находится твой замок, — обратился он к Владу, — расположена в своеобразной аномальной зоне. Рядом с ней имеется несколько «окон» в иные миры. Некоторые из них — постоянные. Одно из них — под твоим домом и, как я понимаю, вам удалось отыскать его.