ина перестал лить вино и застыл в удивленной позе. Будто известие о том, что у падшей женщины есть ребенок, прозвучало для этого человека как сообщение о втором пришествии Христа на Землю. - Да. - И сколько ей лет? - Девять только что исполнилось. Мари не понимала, почему лорд завел с ней этот странный разговор. Хотя иногда клиенты могли болтать, особенно хорошенько выпив, но говорили они, в основном, о своей мерзкой жизни, о торговле, рассказывали скабрезные анекдоты, а потом переходили к тому, зачем собственно и вызывали. И абсолютно не интересовались жизнью самой Мари. И вдруг... - Почему она у тебя? - Лорд Джонатан встал, подошел к шкафу и достал второй бокал. - Я все-таки налью тебе вина. - Что значит почему? - воскликнула Мари. - Потому, что я ее родила. - А для чего ты ее родила? Мари Уотсон посмотрела на лорда с затаенной злобой. Что от нее нужно этому непонятному человеку? Зачем он ее позвал? Раздраженно женщина выпила предложенное вино залпом. Пьяный огонь тут же побежал по ее венам, и только тут Мари вспомнила, что уже два дня ничего не ела. Последний кусок черствого черного хлеба она скормила Элли по частям, потому что не знала, когда сможет заработать на следующий кусок. В сознании у женщины помутнело, она не заметила, как скатилась в обморок посреди гостиной, как неуклюже легла на синий ковер. *** Лорд Джонатан задумчиво стоял над упавшей ему под ноги женщиной. Голодная. Надо было предложить к вину закуску. Что ж теперь придется изменить планы. Девочка все меняла. Дочь этой грязной, воняющей гнильем продажной твари рушила все, что лорд задумал. Джонатан нагнулся и откинул с лица женщины прядь пепельных волос. Странно, а она вполне симпатичная. Если смыть с нее грязь. Может, стоит поразвлечься. Джонатан никогда не развлекался с продажными. У него вообще давно не было женщины. После того, как умерла Лизи, после того.... Впрочем, прошлого для Джонатана уже не существовало. Лорд поднял ставшее тяжелым тело Мари на руки. Возможно, сейчас он снова почувствует себя мужчиной, а не..... Мари Уотсон проснулась от бродившей по ее телу прохлады. Она не сразу сообразила, где находится. Первым в сознание вплыл голос Элли: - Мама, возвращайся скорее! Потом появились очертания богатой комнаты, следом выплыло скуластое задумчивое лицо лорда Джонатана. - Очнулась? - спросил лорд. - Где я? - Все еще у меня. Джонатан нагнулся и поцеловал Мари в губы. Не так, как обычно целуют ее клиенты, а по-настоящему, со страстью. Потом он стал целовать ее шею, грудь, живот. Мари растворилась во времени и пространстве, забыла обо всем. О том, что лорд Джонатан ее клиент, о том, что все это рано или поздно закончится, о том, что дома ее ждет Элли. Худощавое тело лорда терлось об нее, прижималось к ней, темные словно гематитовые глаза все время смотрели в ее, серые, с вызовом и непонятной звериной страстью. А потом, в момент наивысшего наслаждения одна за другой перед закрытыми в блаженстве глазами Мари стали пролетать картины каких-то событий. *** Кровь на тротуаре, кровь на мшистой стене. Раскинутые в стороны женские руки, чей-то вспоротый живот. Нож, полосующий по горлу бедно одетую женщину. О боже, Мари знает эту женщину! Это же Мэри! О ее смерти, как о смертях еще четырех проституток, говорил в зловещем 1888 году весь Ист-Энд, да что там Ист-Энд, об этом говорил весь Лондон! Кто-то убил их, выпотрошив как куриц. Говорили, что даже немалое повидавший полицейский вырвал, увидев труп Мэри. Присевшая на одно колено длинная худая фигура в сером плаще с лицом, укутанным в черный шарф, медленно вытирает нож. Лорд Джонатан! Убийца! Он спокоен, только дыхание слегка участилось. *** Мари глубоко вдохнула и с ужасом открыла глаза. Лорд Джонатан судорожно обнимал ее жилистыми руками. Женщина попыталась вырваться, но он сжал ее еще сильнее. - Я хочу, чтобы ты познакомила меня с дочерью, - прошептал в ухо Мари лорд. - Зачем? - Мари с трудом сглотнула слюну. - Мне любопытно посмотреть на ребенка, рожденного от такой, как ты. Джонатан резко разжал объятия и сел на кровати. Только теперь Мари Уотсон заметила, как он изможден. Словно труп, покинувший свой склеп, вышел к живым, чтобы напомнить им о чем-то важном. Ребра проступают сквозь кожу при каждом его вдохе. Лорд заметил, каким взглядом смотрит на него Мари. - Я умираю. Мне осталось недолго. Год, наверное. И это, как говорят врачи, если все будет благополучно. Но я не верю им. Я хотел провести остаток жизни, познав изысканные наслаждения. Одно из которых...... Джек пристально посмотрел в глаза Мари. «Убийство!» - отчетливо прочитала женщина его мысли. - Я хочу видеть твою дочь, потому что действительно никогда не думал, что у падших бывают дети. Кстати, ты не можешь отказаться. Лорд Джонатан нагнулся и достал из-под кровати большой нож. Таким обычно режут свиней. Таким он зарезал Мэри. - Я лучше умру, - как можно спокойнее постаралась ответить Мари. - Конечно, умрешь, - спокойно заметил Джонатан. - Но это не спасет твою дочь от встречи со мной. Приведи меня к ней, и я сохраню тебе жизнь, пока. *** Как испуганно она на него смотрит! Страх в глазах проститутки. Страх не за себя, а за своего ребенка. Просто потрясающе! И это теперь, когда он уже твердо решил, что будет убивать таких, как она. Никчемных! До того, как болезнь его стала неизлечимой, Джонатан и не предполагал, что от убийства можно получать такое наслаждение! А он столько времени сдерживал себя, идиот! Но теперь, отбирая чужую жизнь, Джек словно продлевал свою. Запах свежей крови бил в нос, такой кисловатый, дурманящий. А ему говорили, что ничто не заменит опий! Еще как заменит! Свое первое убийство лорд помнил смутно. Она была так безобразна, так уродлива, старушка Мэри и так отчаянно вульгарна. Да они просто твари, подумал тогда Джонатан, эти женщины с Ист-Энд! Они плодятся в этом гнусном районе, расползаются по нему, неся в своем чреве заразу. Они смердят на весь Лондон! Джонатаном овладела страсть к убийству после того, как мерзкая Мэри, выползшая на Кенсингтон Гарден из Ист-Эндской клоаки, обратилась к нему. - Не желаете ли развлечься, сэр? Развлечься? Всегда, пожалуйста! Театр одного актера, хирурга, мясника. Есть некая насмешка бога в том, что сделал лорда Джонатана он врачом! И если суждено умереть, то пусть смерть придет к насытившемуся, полностью удовлетворенному человеку. Лорд Джонатан не боялся полиции. Какое ей дело до проституток? В Ист- Энд каждый день кто-то кого-то убивает. Потому что там, где живут звери, кровь прольется всегда. *** - Ты в этом ходишь перед своей дочерью? - спросил лорд Джонатан, смотря, как Мари натягивает на себя застиранное неопределенного цвета платье. Женщина сначала не поняла вопроса. - Что, простите? - Ты ходишь перед дочерью в этой ужасной одежде? Мари посмотрела на лорда Джонатана как на сумасшедшего. - Мы обе ходим в рванине и едим черствый хлеб. - Дети самые чистые существа на свете и у них все должно быть прекрасно, - с пафосом произнес Джонатан. - Это касается только детей богачей, - грустно улыбнулась Мари, и ей захотелось расплакаться. Уже несколько лет она обещала Элли купить красивое платье, в котором они пойдут гулять по парку. И прохожие будут останавливаться и восклицать: «Какая красивая девочка»! Уже несколько лет....... Уже много лет сырая, плохо отапливаемая каморка, рваные занавески на окнах, и единственная картина на облупившейся стене. Ее нарисовала Элли угольком от сгоревших дров. На картине неровные деревья и цветы, которые девочка видела только у продавцов. Как-то год назад Элли попросила дать ей понюхать цветок. - Пошла вон, оборванка! - закричала торговка, пригрозив скрюченным пальцем. - Ты плачешь? - удивленно спросил лорд Джонатан. - Не знал, что такие, как ты, могут плакать. И тут Мари накрыла волна бешенства. Вот он стоит здесь, этот лорд - убийца, скучающий аристократ, человек, который не знает чем себя занять в оставшейся для него жизни! Стоит и рассуждает о том, что у детей все должно быть прекрасно! - А вы считаете, что такие, как я не могут ни плакать, ни смеяться?! Что у таких, как я не должно быть детей, потому что такие, как я не смогут им дать все самое прекрасное? Они могут показать только все самое отвратительное, жуткое, пошлое, что только есть на свете?! Мари схватила бутылку недопитого вина и разбила ее о спинку кровати. Стекло разлетелось, и красная лужа растеклась по светлому паркету. Джонатан несколько минут удивленно смотрел на Мари Уотсон, а затем протянул ей руку. - Идем. *** К этому магазину Мари когда-то в юности ходила каждый день. Большой со стеклянными витринами он казался ей окном в другой мир. Не дверью, потому что в дверь рано или поздно входят, а именно куском той человеческой, не звериной жизни. «Империал» - гордо красовалось над входом в магазин. За стеклянными витринами манекены в нарядных платьях: кавалеры и дамы, (Мари видела таких за пределами Ист-Энд), мягкая мебель самых невероятных расцветок, торшеры, люстры, лампы. И все это утопает в бесконечных цветах. Со временем Мари стала ходить к магазину все реже и реже, а затем и вовсе перестала. Зачем смотреть в окно жизни, которой у тебя никогда не будет? Мари не показывала «Империал» Элли. Она не хотела дарить ей очередную иллюзию, вводит девочку в сказку, в которой никогда добро не победит зло. Здесь черный, черный правит бал. Он мукой искорежил лица. Он пр