и. Кстати, ты не можешь отказаться. Лорд Джонатан нагнулся и достал из-под кровати большой нож. Таким обычно режут свиней. Таким он зарезал Мэри. - Я лучше умру, - как можно спокойнее постаралась ответить Мари. - Конечно, умрешь, - спокойно заметил Джонатан. - Но это не спасет твою дочь от встречи со мной. Приведи меня к ней, и я сохраню тебе жизнь, пока. *** Как испуганно она на него смотрит! Страх в глазах проститутки. Страх не за себя, а за своего ребенка. Просто потрясающе! И это теперь, когда он уже твердо решил, что будет убивать таких, как она. Никчемных! До того, как болезнь его стала неизлечимой, Джонатан и не предполагал, что от убийства можно получать такое наслаждение! А он столько времени сдерживал себя, идиот! Но теперь, отбирая чужую жизнь, Джек словно продлевал свою. Запах свежей крови бил в нос, такой кисловатый, дурманящий. А ему говорили, что ничто не заменит опий! Еще как заменит! Свое первое убийство лорд помнил смутно. Она была так безобразна, так уродлива, старушка Мэри и так отчаянно вульгарна. Да они просто твари, подумал тогда Джонатан, эти женщины с Ист-Энд! Они плодятся в этом гнусном районе, расползаются по нему, неся в своем чреве заразу. Они смердят на весь Лондон! Джонатаном овладела страсть к убийству после того, как мерзкая Мэри, выползшая на Кенсингтон Гарден из Ист-Эндской клоаки, обратилась к нему. - Не желаете ли развлечься, сэр? Развлечься? Всегда, пожалуйста! Театр одного актера, хирурга, мясника. Есть некая насмешка бога в том, что сделал лорда Джонатана он врачом! И если суждено умереть, то пусть смерть придет к насытившемуся, полностью удовлетворенному человеку. Лорд Джонатан не боялся полиции. Какое ей дело до проституток? В Ист- Энд каждый день кто-то кого-то убивает. Потому что там, где живут звери, кровь прольется всегда. *** - Ты в этом ходишь перед своей дочерью? - спросил лорд Джонатан, смотря, как Мари натягивает на себя застиранное неопределенного цвета платье. Женщина сначала не поняла вопроса. - Что, простите? - Ты ходишь перед дочерью в этой ужасной одежде? Мари посмотрела на лорда Джонатана как на сумасшедшего. - Мы обе ходим в рванине и едим черствый хлеб. - Дети самые чистые существа на свете и у них все должно быть прекрасно, - с пафосом произнес Джонатан. - Это касается только детей богачей, - грустно улыбнулась Мари, и ей захотелось расплакаться. Уже несколько лет она обещала Элли купить красивое платье, в котором они пойдут гулять по парку. И прохожие будут останавливаться и восклицать: «Какая красивая девочка»! Уже несколько лет....... Уже много лет сырая, плохо отапливаемая каморка, рваные занавески на окнах, и единственная картина на облупившейся стене. Ее нарисовала Элли угольком от сгоревших дров. На картине неровные деревья и цветы, которые девочка видела только у продавцов. Как-то год назад Элли попросила дать ей понюхать цветок. - Пошла вон, оборванка! - закричала торговка, пригрозив скрюченным пальцем. - Ты плачешь? - удивленно спросил лорд Джонатан. - Не знал, что такие, как ты, могут плакать. И тут Мари накрыла волна бешенства. Вот он стоит здесь, этот лорд - убийца, скучающий аристократ, человек, который не знает чем себя занять в оставшейся для него жизни! Стоит и рассуждает о том, что у детей все должно быть прекрасно! - А вы считаете, что такие, как я не могут ни плакать, ни смеяться?! Что у таких, как я не должно быть детей, потому что такие, как я не смогут им дать все самое прекрасное? Они могут показать только все самое отвратительное, жуткое, пошлое, что только есть на свете?! Мари схватила бутылку недопитого вина и разбила ее о спинку кровати. Стекло разлетелось, и красная лужа растеклась по светлому паркету. Джонатан несколько минут удивленно смотрел на Мари Уотсон, а затем протянул ей руку. - Идем. *** К этому магазину Мари когда-то в юности ходила каждый день. Большой со стеклянными витринами он казался ей окном в другой мир. Не дверью, потому что в дверь рано или поздно входят, а именно куском той человеческой, не звериной жизни. «Империал» - гордо красовалось над входом в магазин. За стеклянными витринами манекены в нарядных платьях: кавалеры и дамы, (Мари видела таких за пределами Ист-Энд), мягкая мебель самых невероятных расцветок, торшеры, люстры, лампы. И все это утопает в бесконечных цветах. Со временем Мари стала ходить к магазину все реже и реже, а затем и вовсе перестала. Зачем смотреть в окно жизни, которой у тебя никогда не будет? Мари не показывала «Империал» Элли. Она не хотела дарить ей очередную иллюзию, вводит девочку в сказку, в которой никогда добро не победит зло. Здесь черный, черный правит бал. Он мукой искорежил лица. Он проклял всех, заколдовал. И он тебе все время снится.... Но теперь лорд Джонатан привел ее сюда, распахнул сверкающие чистотой двери, и Мари, забыв о дыхании, вошла.... - Как я понимаю, ты даже не в состоянии выбрать себе платье, - с досадой, обращаясь скорее к самому себя, пробурчал Джонатан. - Хорошо, я помогу тебе. Он переодевал ее как куклу. Бежевое платье сменяло красное, зеленое бежевое. Наконец, Джонатан выбрал: простого покроя, без лишних рюш и юбок, темно коричневое, выгодно подчеркнувшее белизну кожи и светлые волосы Мари. Потом лорд попросил миловидную, все время раскланивающуюся перед ним продавщицу подобрать ему несколько платьев на девочку лет девяти, с условием, что он сможет взять эти платья с собой на примерку, а в случае ненадобности вернуть. - Конечно, как пожелаете, сэр, - лепетала продавщица. Мари заметила, что она даже не посмела посмотреть на нее косо. Ни жестом, ни мимикой не выдала продавщица своего удивление, когда в столь шикарный магазин вошла оборванка с Ист-Энд. Только глаза у нее стали большими и круглыми как монеты. - Мы возьмем девять платьев, - властно сказа лорд Джонатан. - Я плачу сразу за все девять, но как я уже сказал, я верну, если что-то не подойдет. - Да, да.... - И еще, - Джонатан критически осмотрел магазин, - У вас есть куклы? - Это в другом отделе, - засуетилась продавщица, - Но я сейчас принесу вам самых лучших, самых красивых. - Думаю, у твоей дочери нет и кукол, - Джонатан с усмешкой посмотрел на Мари. - А тебе идет это платье. Ты ведь еще красива, знаешь? Удивительно, как красота сохранилась во всей этой грязи..... - У Элли есть кукла, - шепотом ответила Мари. - Я сама ее ей сшила. - Но она, я думаю, не сравнится, ни с одной из этих..... - Джонатан выдернул из коробки с принесенными куклами одну. - Вот эта, кажется, неплоха. На Мари, не мигая, темными как у лорда Джонатана глазами смотрела темноволосая фарфоровая девочка. Она была так хорошо сделана, что у Мари появилось ощущение, будто она взирает не на игрушку, а на настоящего ребенка. - В детстве мне мама говорила, что куклы не должны быть слишком похожи на людей, - тихо сказала Мари, смотря Джонатану в глаза. - Почему? - хмыкнул он. - Это же красиво. - Потому, что тогда у куклы появится душа. Она может ожить. Но что будет делать игрушка в мире людей? Мари и лорд Джонатан вышли из магазина с множеством коробок. Они купили не только платья Элли и куклу, но и пару занавесок, скатерть, кучу разных бантов и заколок. Мари Уотсон казалось, что она попала в сказку своей юности. Вот только привел ее туда злодей. *** Элли не узнала в шикарно одетой даме, неожиданно вошедшей в каморку свою маму. - Что вам здесь нужно? - испуганно спросила девочка, переводя взгляд с Джонатана на Мари. - А жду маму, а вы чужие! Уходите! - Элли, девочка моя, а я и есть твоя мама, - сказала Мари и, упав перед дочерью на колени, разрыдалась. - Мама? - неуверенно спросила Элли, вглядываясь в странную даму. Пепельные волосы, бледное лицо, усталые выцветшие серые глаза. - Мама! - она бросила Мари на шею, обняла ее крепко, крепко и тоже заплакала. - Мама, мне приснилось, что тебя убили. Перерезали горло большим ножом! Я ждала, а ты не появилась. Прошла ночь. Прошел день. Лорд Джонатан смотрел на Мари и Элли в каком-то оцепенении. Он не знал, что ему делать. Такие, как Мари Уотсон не могут любить, и быть любимыми. Отдаваясь каждую ночь разным мужикам, они утратили право на это. Их привилегия - стать развлечением для тех, кто способен платить. А в чем заключено это развлечение уже не важно: секс или смерть. Но сейчас, когда Джек смотрел на эти два существа, жалких в своем бессилии, плачущих и безумно любящих друг друга, он растерялся. Пожалуй, ему нужно время, чтобы решить - достойна ли Мари Уотсон жизни. Или ее все же следует убить, а девочку забрать подальше от этой развратной клоаки. *** В течение двух месяцев лорд Джонатан приходил каждый день с новыми вещами. - Мама, кто этот дядя? - спрашивала Элли. - Тот самый клиент, к которому я ушла тогда, - ответила Мари. - Почему он ходит к нам? Почему приносит все это? - девочка указала на груду коробок. Почти все подарки Элли так и оставила в аккуратно распечатанных коробках. - Я не знаю, - беспомощно призналась Мари. - Мама, этот человек хотел убить тебя, я знаю. Я видела его в том сне. Это он перерезал тебе горло. - Лорд Джонатан ничего плохого мне не желает, - солгала Мари. Ее дар передался Элли. Почему? Зачем? Она так надеялась, что с Элли этого не произойдет. Что она не сможет видеть, читать....... И почему так рано. Сама Мари смогла прочитать чужие мысли только после того, как, у нее появился первый мужчина. И потом, она может читать только мысли мужчин. У дочери, похоже, все по-другому.&nbs