— Они обо мне знают? — спросил он деловито.
Баська пожала плечами:
— Могли слышать про тебя от Иоанны, но понятия не имеют, что мы с тобой знакомы. Думают, мне тоже про тебя Иоанна натрепала.
— Кстати! Одно условие. Иоанна ничего не должна знать о моем участии. Понимаешь, в случае чего кто-нибудь кому-нибудь подложит свинью: либо мы ей, либо наоборот. Она там со своими ментами попала в дурацкое положение, и с ней — полный молчок. Уяснила?
— Да всем все понятно. Ничего она не знает, хотя баба толковая и был бы прок. Ничего не знает и не будет знать.
— Само собой. А своим чего про меня наговорила?
— Ноль. Сама, мол, справлюсь, и не их собачье дело, как... Проглотят как миленькие — им ничего другого не остается.
— Лады, — с удовольствием повторил Гавел. — Давай рассказывай, что к чему и твои планы. Конкретно: как выйти на этих валютных фраеров.
Баська облегченно вздохнула, закурила и поудобнее устроилась на шикарном финском диване. Еще раз вздохнула при мысли, что за проклятое Мартиново наследство могла бы заполучить и себе кучу таких диванов.
— Все элементарно. Вальдемар — железобетон, влюблен в меня с пеленок, и в башку ему ничего подозрительного не придет — чуток наивен для этого. Велю ему найти фраера с долларами. Вольдемар находит. Скажу, хочу купить две тысячи. Дам ему в лапу триста тысяч злотых...
— И у тебя есть триста тысяч? — слегка удивился Гавел.
— А что? Не с пустыми же руками решаемся на такое, грунт обеспечен... Вальдемар договаривается с валютчиком и покупает зелененькие...
— А как с ценой? Торгуются?
— Наплевать. Вольдемар может уступить и купить дороже. Совершают сделку, обмениваются деньгами, прячут, и тут вмешиваешься ты. Деньги отбираются у обоих. Вальдемар ни о чем не догадывается, гарантирую, трясется от ужаса. У него такой вид — ему любой с ходу поверит. Никому и в голову не придет, чтоб этакий недотепа задумал хитроумную каверзу, поглядишь на него при случае, сам убедишься. Вальдемар со слезами летит ко мне, а я спокойно говорю: ничего страшного, найди другого клиента, но эти две тысячи купи. Даже лучше три. Вальдемар находит следующего...
— А твой Вальдемар не призадумается наконец, откуда у тебя столько денег?
— Вальдемар золото, а не человек — он вообще не любит задумываться. Потом, я покупаю не для себя, а, допустим, для миллионера — владельца пригородного хозяйства. Вальдемар и под пыткой поклянется, что действует в интересах абсолютно чужого человека, а я только посредница... Погоди, чушь я несу! Из Вальдемара никакой пыткой не выжмешь моего имени!
— Допустим. Но валютчики не полные кретины, начнут подозревать...
— Только на второй раз. А третьего раза не будет, то есть будет, но уже в других городах. Есть ведь Гданьск, Щецин, Краков, Закопане... Обработает другие города, снова вернется в Варшаву. Он часто ездит в командировки. Естественно, уведомит меня, где и когда договорился с очередным валютным прохвостом. А найди мне такого субчика с долларами, который помчится с криками в милицию.
— Кстати, у этих огородников тоже долларов хватает, — сообщил задумчиво Гавел. — Дать хорошую цену, продадут.
— Ну видишь...
Гавел засмотрелся в окно. Очнувшись от размышлений, решительно объявил:
— Ладно, согласен! Ну и потеха, хи-хи! Я даже покажу кое-кого твоему Вальдемару. Есть парочка прохиндеев. Наступили мне на любимую мозоль, хи-хи-и-и! Нападение разыграем в лучшем виде. Хи-хи-и-и! Только сначала покажи мне его...
Таинственно заполученная Баськой новая солидная начинка для подушек вызвала, с одной стороны, великое облегчение, а с другой — беспокойство. Донат и Павел с сомнением помалкивали. Мартин и оживился, и помрачнел, зловеще объявив:
— Не нравится мне все это. Паника началась. Того и гляди пресса за нас примется.
— Не трясись, никто ничего не пронюхал, — утешала Баська. — Эти громилы меня не знают, а про тебя слыхом не слыхивали. И понятия не имеют, что за этим стоит. Получают гонорар, остальное им до фени.
— Всю черную работу за нас отваливают, — заметил Павел. — Расчеты, правда, несколько усложнились: двадцать процентов высылаем от суммы брутто, сюда же их гонорар... Скоро, глядишь, и бухгалтера придется нанять.
— Ничего не попишешь, предприятие разрастается, себестоимость тоже...
— То-то и оно, — вмешался Донат. — Надо больше нам самим поработать. Рябого я на себя возьму, только на две недели в ГДР сгоняю.
— Самое подходящее время на зарубежные экскурсии...
— Я же в командировку. Вот бы его до поездки накрыть. В случае чего разделаетесь с ним сами.
— Попробуем, — согласилась Баська, скрывшая от союзников участие Гавела в прибылях и мечтавшая о самостоятельной добыче. — Прихватишь его в последний момент — найди способ сообщить. Позвони или открыткой. К тому же из Берлина подушку вышлешь...
— Исключено! — запротестовал Мартин. — Черт знает, что там за контроль, большой риск.
— Не все же время из Варшавы посылать, того и гляди сядут на хвост!
— Есть и другие города, поезда ходят, самолеты летают. Давненько не бывал в Кракове, охотно прокачусь...
— Я еду машиной, могу по дороге из Познани отправить, — предложил услуги Донат, одолеваемый больной совестью: и с нападением напортачил, и Рябого не выследил... Истерзанный мыслью о своей бездарности — ведь из-за него друзья попали в зависимость к неизвестным бандитам, того и гляди нагрянет расплата, — Донат все свои силы бросил на Рябого и в последний вечер перед отъездом открыл его бесспорные шашни с богатым частником из Залесья. Вскоре Донату сообщили о том, что Павел подвернул ногу и что все отправляются на бридж. В спешке Доната осенила блистательная идея оставить бесценную информацию в записке, подсунув ее под «дворник» в моей машине, в которой компания наверняка отправится домой...
Баська упорствовала с виллой на Гощинского. Трехмесячные наблюдения принесли блистательный результат. Просиживая поблизости целыми днями, однажды она увидела неповторимую сцену: пан Кароль вместе с домработницей, нагруженные всевозможными постельными принадлежностями, перепуганные, в спешке бежали из дому. Баська позвонила из ближайшего автомата, и через пятнадцать минут трое заговорщиков были на месте.
— Вынесли все постели и уехали, — известила их Баська. — Калитка открыта, в доме никого, единственная оказия. Не понимаю, что стряслось — пожар, что ли? Случаем дом не заминирован?
— И что же стряслось? — заинтересовался Мартин. — От катаклизма решили спасти исключительно постели и больше ничего?
— В чистку пера и пуха повезли, — предположил Павел.
Баська завелась с пол-оборота:
— Да скорей же, растяпы, горе-разбойники! Сбежали на дикой скорости, так же и вернутся, вспомнят про открытую калитку! Да не летите все вместе — тут вам не первомайская демонстрация!
— Ты останься, — велел Мартин Павлу. — Может, техническое образование пригодится.
Баська встала на стреме у калитки.
— У тебя свисток, увидишь их издалека, свистни. Сматываемся через сад. Застанет в своем доме — всех передушит.
Толкнули калитку, вошли в сад. Мартин отправился в обход виллы, Донат подошел к двери. Позвонил, начал осматривать замок. Мартин, обойдя дом, явился с другой стороны.
— Оставь, — сказал он на всякий случай вполголоса. — Дверь на веранду открыта. Тут какое-то крупное чэпэ, боюсь, не рванет ли все это к чертям собачьим.
Без осложнений, осторожно вошли в дом через веранду, отыскали кабинет пана Кароля и осмотрели полку. Мартин быстро обнаружил механизм.
— Я в последнее время специально занимался тайниками, — признался он. — В голове вертелось, вдруг пригодится...
Набрали на диске подсмотренный Баськой номер, с третьей попытки попали на нужную последнюю цифру, и сейф открылся.
— Боже праведный! — задохнулся Донат при виде сокровищ.
— Денежки-то тяжелые, — заметил Мартин недовольно. — Зря Павла не взяли.