Мы с Машей оккупировались на первом этаже, в гостиной, придвинув диван к стенке. Вместе ходили в туалет, на кухню, везде вместе. Постепенно нас одолели усталость и нервное потрясение от произошедшего. Утром, когда солнце встало, Маша решила попить чай и отправилась на кухню. Раздался свист, после чего услышал звук упавшего тела и какое-то бульканье. В кухне, на полу, лежала Маша, с арбалетной стрелой в горле. Стрела прошла насквозь, застряв оперением в горле. На полу разлилась лужа крови. Пытался заткнуть рану, но безуспешно. Маша умерла у меня на руках. Сейчас, я сижу и пишу это, в надежде, что если и я умру, то пришедшие сюда хозяева, найдут мой дневник и передадут его следствию».
Больше записей не было. Я отложил дневник в сторону и застыл с открытым ртом. Прочитанное оседало на стенках лабиринта моего сознания. Мой мозг стремительно анализировал полученную информацию. Наконец-то пришло решение. Проверив, что дверь закрыта, я включил всё освещение в комнате, перетащил кресло и подпёр им дверь. Часы на телефоне показывали третий час ночи. Надо было подождать ещё девять часов. Уверен, что это не такая сложная задача. Не надо было читать этот дневник, теперь в голову лезут всякие мысли страшные. Я прилёг на кушетку, стоявшую у стенки и уткнулся лицом в пропахшие временем боковые подушки.
Очень долго не мог заснуть, в голове постоянно вставала картина: синяя спина под кроватью, которая дрожит от жуткого смеха. Голова начинает поворачиваться, чтобы посмотреть на возмутителя спокойствия. Сам себя накручивал. Решил вспомнить, свой первый раз с девушкой. Эти мысли помогли мне скорее уснуть.
Когда я проснулся, было уже светло. 9:23 – проинформировал меня телефон. Ждать осталось не долго. В полной тишине комнаты проурчал мой желудок. Стало понятно, что следующая остановка будет кухня.
Отперев дверь, с опаской выглянул в коридор, и убедившись, что опасности нет, я быстро спустился вниз и добрался до кухни. Зелёный чай, пакетики которого лежали в большой вазе вперемешку с пакетиками чёрного чая, обещал быстрое и бодрое пробуждение. Заварив его и взяв тарелку бутербродов, которые приготовила мама, я направился на второй этаж, в кинотеатр. Надо было убить время до того момента, когда истекут эти 24 часа.
Меня наполняла радость приближающегося окончания заточения и скорого вхождения в права на этот ужасный дом. Теперь я уже не хотел его оставлять, а наоборот – горел желанием скорее избавиться от него. Поднявшись с провизией наверх, я подошёл к комнате, где был кинотеатр. Попытался локтем надавить на ручку двери, чтобы попасть внутрь, но она не поддавалась. Тогда, оставив провиант на полу, в дело была пущена ударная доза физической силы. Ручка не поддавалась, словно дверь была заперта изнутри. Изрядно подустав, я уселся на пол в коридоре и начал поглощать бутерброды, запивая их слегка остывшим чаем. Когда последний бутерброд был съеден, а чая ещё оставалась половина кружки, раздался щелчок и дверь напротив отворилась, впустив в коридор луч восходящего солнца.
Дверь открылась так, что я мог видеть кровать, стоявшую в углу комнаты у стены. Поднявшись на ноги, обуреваемый очередным приступом страха я зашёл в комнату. Судя по описанию, это была та самая комната из дневника, где что-то пряталось под кроватью. Вот справа стоит платяной шкаф дубовый. Внутри меня родилось желание заглянуть под кровать, чтобы убедиться, что там никого нет. В отражении стекла я заметил движение за моей спиной. Резко повернувшись, я встретился лицом к лицу с дядей. Он стоял напротив меня. Его холодный расчётливый взгляд сверлил меня насквозь. В правой руке дядя держал шприц с длинной иглой. Не успел я издать и звука, как холодная тонкая сталь вошла мне в шею. Перед глазами помутнело, и я провалился в темноту.
Яркий свет лампы, был направлен мне в глаза, добавляя неприятных ощущений наряду со слабой головной болью. Попытка помассировать виски не увенчалась успехом, мои руки были расположены вдоль тела и привязаны к столу, на который меня положили. Осмотревшись вокруг, стало понятно, что нахожусь в помещении, рядом с баней.
Вспомнив, что произошло ранее, я почувствовал приступ тошноты.
– Эй, кто-нибудь, – собравшись с силами громко крикнул я. – Кто-нибудь может помочь мне?
Создавалось ощущение, что дом вымер, будто кроме меня, тут никого нет. Прислушавшись к тишине, стало понятно, что возможно наверху ничего не слышно.