Но куклы не разделяют мою прекрасную сплетню. Возможно, мне стоит перевести разговор на другую тему и прибавить толику остроумия:
— Говорят, в Медланде, современные модницы предпочитают носить мужские штаны вместо платьев, можете себе такое представить? В наше время только кочегарки носили мужские штаны.
Но куклы упорно отказываются мне отвечать.
— Вижу вам вовсе не смешно... — говорю я им. — Что ж. Можно поговорить о погоде. Сегодня отличный денек.
Я направляюсь к окну, чтобы откинуть шторки. В комнате становится светлее.
Куклы сидят, выставив ручки перед собой, будто собираются пить ими чай.
Разговор не клеится.
Я начинаю терять самообладание.
Быть может за годы одиночества, я разучилась вести светские беседы. Я собираю всю волю в кулак и мягким голосом спрашиваю:
— Пэтти милая, как тебе чай?
Но Пэтти молчит.
Тогда я сама поворачиваю голову Пэтти к себе и отвечаю детским голосом: "Спасибо, Трис дорогуша, я очень люблю чай. Он такой вкусный и душистый".
— А тебе, Бэтти? Как тебе чай, милая? — Я заговариваю тем же голосом, но на этот раз стараюсь сделать его писклявым: — Сказать по правде Триси, я больше предпочитаю "кофэ" или горячий шоколад.
— А мне вообще не нравится ваш чай, госпожа графиня, — высокомерно отвечает Анфиса. — Я предпочитаю газированную воду.
— И почему же? Чай благородный напиток аристократов…
— После того как ты вышла замуж за грязного солдафона, ты потеряла всю свою аристократичность, подруга.
От удивления я лишаюсь дара речи.
— Что ты сказала?
А ведь Анфиса права: многие традиции и манеры, я уже давно не использую в быту, а все из-за той жизни, которой я прожила с Себастианом.
— Может быть, конечно и так, но твой тон...
И тут я вдруг очнулась: я действительно говорю с куклой. Я, сперва, не придала этому значения. Сперва, не придала. А сейчас пришло озарение — кукла заговорила со мной сама.
* * *
Чашка чая опрокидывается со стола и падает на пол. Я жду, что кукла вот-вот моргнет своими глазами сапфирами, но напрасно. В воздухе повисает такая немая пауза, что впору вешать топор. За нами наблюдают две сонные мухи с потолка, которые, почему-то не думают впадать в спячку. Я вновь смотрю на куклу, ожидая продолжения, но Анфиса больше, не говорит, ни слова. А посему я решаю, что возникший между ними разговор был галлюцинацией.
Но неприятное впечатление осталось. Я испытала настоящий конфуз.
— За грязного солдафона... — рассеяно повторяю я. — Себастиан был лучшим гвардейцем короля, вполне себе достойная партия для графини. И с чего это мое воображение обозвало его грязным? — Минута превращается в вечность, тишина начинает звенеть, и я наконец подвожу итог: — Он был сыном мясника и этим все сказано.
Через стол, в большом старинном зеркале, я вижу старуху, застукавшую меня за непристойным для взрослой женщины поведением.
— Ну вот и спятила старая грелка. Играем в куклы.
Я знаю, что до добра такие игры не доведут. В грядущем сумасшествии я не сомневаюсь. Я понимаю, что время мое на исходе и, что мне нужно, как можно скорей исследовать дом, чтобы раскрыть все тайны Себастиана, и возможно отмыть свое имя от грязи. Доказать свою невиновность призракам прошлого, прежде чем уйти на покой.
И теперь заветной целью для меня становится чердак. Ведь именно на чердаке хранятся самые важные ключи-разгадки к той роковой ночи, когда тело убитого наследника было найдено среди гостей, когда свет двора для меня навсегда погас.
Если и есть место, где Себастиан мог хранить свои тайны, то только там. Но я не выходила в другие комнаты вот уже много лет.
Если хорошо подумать, то я бы могла понаблюдать за домом через замочную скважину. Пусть я и старая, но все-таки женщина.
А нам женщинам свойственно любопытство.
* * *
Как гром среди ясного неба раздается звонок в дверь.
Вздрагиваю. Трость выпадает из рук и звонко падает на пол, и катится к черту.
— Кого это там принесло?
Я не жду гостей.
Звонят еще раз! И я снова вздрагиваю.
Перед тем как открыть, я представляю себе гостя. Это может быть почтальон с письмом из королевского замка в Медланде или комиссия, решившая восстановить меня Трис Беладонну, в правах графини. Или возможно нотариус с добрыми вестями о наследстве, которое Себастиан оставил мне на безбедную старость. Вздор! Скорее этот индюк зароет последние гроши под деревом. А может сама королева с извинениями за годы изгнания?
Звонят вновь! На этот раз настойчивей.
Надеясь на добрую встречу, я тороплюсь открыть.
И одариваю гостя самой доброжелательной улыбкой.
И гость отвечает мне тем же.
— Госпожа графиня, какой прекрасный денек, неправда ли? Дожди, наконец, закончились. — Передо мной стоит пухлый мужчина с картофельным носом, одетый в болотный плащ и шляпу.
Живой человек! Первый живой человек за последние две недели после гробовщика Кристофа, но радость моя сменяется печалью, а улыбка полоской разочарования.
Как это не печально признать, но незваный гость из коммунальной службы. Типичный проходимец в поисках легкой наживы.
— Я сделаю вам предложение, от которого вы не сможете отказаться, госпожа Беладонна, — тараторит гость на рекламный манер. — Государство готово заплатить вам компенсацию за выселение и перечислить деньги на счет пансиона для стариков. Ознакомьтесь, пожалуйста, с нашими бумагами.
Мечты разлетаются вдребезги, а настроение тут же портится. Без церемоний я захлопываю перед ним дверь.
— Нахал!
Какие уж там комиссии? Моя персона интересна только потерявшим стыд коммунальщикам и риелторам, жаждущих выгодно продать захудалый клочок земли.
— Госпожа Трис! — кричит из-за двери проходимец. Его голос теперь звучит издали: — Мы слишком долго терпим ваше упрямство! Вам лучше принять наше предложение, пока оно есть. Ваша задолженность по налогам настолько велика, что не будь вы в преклонном возрасте, то давно уже мотали срок на Скалистом побережье с конфискацией имущества и штрафом. Это весьма щедрое предложение. Соглашайтесь! Мы подберем для вас лучшее место.
Я прижимаюсь к дверям спиной. Мне хочется, чтобы незваный гость оставил меня в покое, и я решаю, что если не буду отвечать, то он уйдет. А пока тянется томительное ожидание, я разглядываю собственную комнату, и тут мой взгляд падает на соседние слева дубовые резные створы, обитые железными узорами — двери в запертую парадную комнату. На одной створке виднеется замочная скважина, прикрытая ржавым язычком. Что-то таинственное может меня там ожидать.
— Госпожа Трис!
Он снова меня пугает!
— Убирайтесь прочь с моей земли, пока я не спустила на вас собаку!
Надеюсь, что я припугнула его как следует и теперь он уйдет, хотя собаки у меня никогда не было. Теперь я начинаю об этом жалеть...
Снаружи слышится недовольный кашель, а после, инспектор позволяет себе неслыханную вольность:
— Старая карга!
Он думает, что я не только старая, но и глухая. Да кем он себя возомнил?! Какая наглость! Я вижу недопитую чашку чая на столе, беру ее и иду к двери.
— Хотите, чтобы я вам открыла? Сейчас я открою, господин инспектор!
Распахиваю дверь и плескаю чай ему в лицо. Надеюсь, он все еще горячий.
Щеки инспектора вспыхивают огнем, но я не даю ему раскрыть рта:
— Плебейское отродье! Как смеешь ты называть меня каргой? Я графиня Орлиянская, фрейлина и любимица королевы! За такие слова в мое время тебя бы сослали на каторгу и отрезали язык, червь! Возвращайся к своим господам плебеям и передай им, чтобы не тратили попусту мое время!