Пусть проклинает меня сколько душе угодно, но я не пущу его к себе в комнату.
Выругавшись себе под нос, Роберт вцепился в подоконник, что даже костяшки его пальцев побелели от натуги.
– Ты ведь сказала Кейлин, что видела меня сегодня в городе?
– Конечно сказала.
Разве он не видит, что она безумно влюблена в него? Разве не понимает, что он для нее – единственный и неповторимый? Она днями напролет говорит лишь о Роберте и, вероятно, засыпает с мыслями о нем же.
– Она расстроилась? Не хочу, чтобы она устроила скандал на пустом месте. Я случайно встретил старую знакомую, и мы потеряли счет времени за разговорами. И все.
– Неужто? – Я скрестила руки на груди и прищурилась. Он принимал меня за дурочку? – Вот я глупая, сразу подумала что-то не то! Твоя рука на попе у «старой знакомой» наверняка мне померещилась.
Поморщившись, Роберт со стоном подтянулся и оперся грудью на подоконник. Он схватил меня за руку влажными холодными пальцами.
– Я очень ценю твою сестру…
Нет, он серьезно принимает меня за безмозглую идиотку? Кейлин заслуживает лучшего, чем бессовестный мерзавец, который настолько ее «ценит», что волочится за каждой юбкой.
Я выдернула руку и зажала в кулаках ткань своей ночной сорочки.
– Тебе пора, – сказала я.
– Эйвин, пожалуйста. Я люблю…
– Если сейчас же не уйдешь, я закричу. – Он не успеет и до трех досчитать, прежде чем я столкну его вниз и наслажусь сладостным хрустом его ломающихся костей. Оно того будет стоить, и плевать на последствия моих опрометчивых решений.
Когда Роберт снова попытался схватить меня за руку, я отпрянула от него.
– Раз, – сказала я.
– Ты такая…
– Два…
– Да ухожу я, ухожу, черт возьми! – Он убрал руки с подоконника и схватился за шпалеру. – Тебя никто никогда не полюбит. За твоей фальшивой улыбкой и идеальными манерами скрывается глубоко несчастная, обиженная на весь мир женщина. Думаешь, ты видишь меня насквозь? Не ты одна, кто…
Я захлопнула окно у него перед носом и медленно разжала кулаки. Какая наглость с его стороны! Он разбудил меня посреди ночи, чтобы я помогла ему объясниться перед Кейлин, а в итоге…
«Тебя никто никогда не полюбит».
Я и не хотела, чтобы меня любили.
Мне просто надо найти мужа.
– Любовная ссора? – спросил елейный голосок.
Знакомые мурашки проскользнули по моей спине, и я резко повернулась. На моей кровати, скрестив щиколотки и заложив руки за голову, растянулся незнакомец, которого я повстречала сегодня на рынке в сарае.
– Как ты сюда попал?
Дверь закрыта, и он определенно не мог проникнуть в комнату через окно. Что, если бы его увидел Роберт? Или нас услышала Кейлин или папа? Моя спальня – сакральное место. Сюда не ступала нога ни одного мужчины, не считая моего отца.
Но теперь на моей постели лежал какой-то непонятный тип.
– Переместился, – ответил он.
– Что значит «переместился»?
Он закатил глаза, а затем внезапно исчез и снова появился, но на этот раз рядом со мной. Он стоял так близко, что я чувствовала исходящий от него запах корицы.
Нет, не корицы. Магии.
Я отскочила назад и ударилась задницей о подлокотник, ненароком пододвинув кресло ближе к камину.
– Переместился, – повторил незнакомец и жестом указал на себя.
Так вот как это называлось. Значит, он принадлежал к расе одних из самых могущественных существ на острове.
– Видишь ли, я планировал забраться по шпалере, но меня опередили, – продолжил он с ухмылкой. – Стоит запирать двери на ключ. Никогда не знаешь, кому вздумается проникнуть к тебе в спальню.
– Разве в этом есть смысл? – Да, моя дверь не была заперта на ключ, но он ведь ею и не воспользовался. Поморщившись, я потерла ноющую попу. К утру наверняка появится синяк.
– Ты удивишься, но смысл и правда есть.
Незнакомец медленно прошелся по комнате, внимательно разглядывая мои вещи. Он взял мои духи и понюхал их, скользнул кончиками пальцев по кисточкам на занавесках балдахина.
Мне нужно гнать его прочь. Срочно.
– Как тебя зовут?
– Оушин, Колин, Киран, Киан, Лиам, Фионн, Дара, Шей – выбирай любое имя или же придумай свое. – Он пожал плечами и сел на стул, пару раз подпрыгнул на сиденье и, скорчив недовольную гримасу, встал. – Мне все равно.
Он, видимо, считал себя неотразимым. Порочная улыбка и озорной блеск в глазах цвета океана наверняка вскружили бы мне голову, но… Однажды я уже поддалась мужскому обаянию, а потом об этом горько пожалела. Я не допущу, чтобы подобное повторилось вновь.
– В общем, как бы тебя ни звали, ты должен уйти. Тебе нельзя здесь находиться. – Если он не намерен отвечать на мои вопросы, пускай идет на все четыре стороны.