Я не понимала, как однажды могла увлечься таким ужасным человеком. Безусловно, он красив. Его светлые волосы и волевой подбородок свели с ума не одну девушку. Однако за его привлекательной внешностью не было совершенно ничего: ни сердца, ни чести, ни достоинства.
– Я бы с удовольствием поболтала с вами, но, к сожалению, спешу. На следующей неделе у моей сестры день рождения, и поэтому у меня уйма хлопот в преддверии праздника. Вы помните Кейлин, Фрея?
Роберт напрягся всем телом и тяжело сглотнул, а на лбу у него проступили капельки пота. Даже вторая порция десерта не доставила бы мне столько радости, сколько выражение паники на его лице.
Так тебе и надо, никчемный, паршивый, двуличный негодяй!
– Как же я могу забыть нашу дорогую Кейлин? – фыркнула Фрея, надув накрашенные губки.
Несколькими годами ранее я застукала свою сестру за поцелуями с братом Фреи на праздновании Самайна.
Кейлин так отчаянно желала найти любовь, что искала ее буквально везде.
Но я знала, что в любви смысла нет.
Многие мужчины пели о любви лишь затем, чтобы обманом залезть к девушке под юбку. К тому же в моих кругах любовь очень редко имела значение при заключении брака.
Самое большее, на что я могла надеяться, – это найти симпатичного и доброго, а главное (по мнению отца) порядочного и рационального человека, который сможет управлять поместьем и не разорить его.
Такова была моя судьба. Мое проклятие, ведь мне не повезло родиться первой в семье аристократа.
Когда впервые увидела слезы Кейлин из-за мальчика, я поклялась сделать все, что в моих силах, чтобы она вышла замуж по любви. Вот только я не учла того факта, что моя сестра влюбится в распутного подонка.
– Она все также витает в облаках или, наконец, повзрослела? – спросила Фрея с язвительным смешком.
Одно дело смотреть на меня свысока, но совсем другое – презрительно отзываться о моей сестре.
– Я, право, спешу, так что почему бы вам не адресовать сей вопрос вашему сопровождающему?
Фрея резко обернулась к Роберту и впилась в него взглядом. Тот открыл и закрыл рот, словно свежевыловленный лосось на рыбном прилавке.
– Хорошего дня, Фрея. Прощайте, Роберт. – Я изобразила фальшивую улыбку и, пританцовывая, обошла девушку с детской коляской.
Торговцы кричали из-за прилавков, заваленных керамикой, фруктами, овощами и украшениями ручной работы. Катушки с разноцветными атласными лентами так и манили к себе. Если бы Кейлин исполнялось десять, ленты для волос были бы прекрасным подарком, но она была намного старше. Я покосилась на мотки с тканями, из которых можно было бы сшить великолепное платье, но даже Меранда не успеет закончить заказ в такие сжатые сроки.
Я прошла мимо прилавка фермера Уоррена, рассматривая букеты нарциссов, перевязанные бечевкой. Некогда я обожала эти цветы, но сейчас они раздражали меня своим жизнерадостным цветом. Рядом с нарциссами лежали покрытые землей клубни, которые летом превратятся в великолепные георгины и эхинацеи, и именно им сейчас принадлежит мое сердце.
Садоводство требовало терпения и благоприятных погодных условий, вот только природа была неподвластна человеку. Люди постоянно стремились все контролировать. Так что лучше доверять земле и солнцу. По крайней мере, если они и подведут меня, то без всякого злого умысла – в отличие от людей.
Фермер Уоррен кивнул мне, когда я проходила мимо и пообещала вернуться завтра за саженцами георгинов.
Несколько дам толпились у прилавка «гадалки». Я не была уверена зачем. Она не то чтобы настоящая ведьма – всего лишь старая шарлатанка. Ведь на Айрене магия находится вне закона уже несколько столетий.
И все же власти города позволяли безобидной старушке обманом вытягивать из людей деньги в обмен на ложные предсказания. Лицемерная попытка показать, что обладателей магией на острове никто не притеснял, и все мы жили в мире и согласии.
Старуха идеально подходила на роль ведьмы: длинные седые волосы, рассыпавшиеся по плечам, молочно-белые глаза, устремленные в небо. Целыми днями она просто сидела и выдумывала ложь, которую затем скармливала своим наивным «посетителям».
Будто прочитав мои мысли, старуха уставилась прямо на меня с противоположного конца площади. Многие люди охотно отдавали ей сегодня деньги, и никто не обращал внимания на просящего милостыню карлика на ступенях собора. Существо держало в руках оловянную кружку и куталось в поношенный коричневый плащ, пряча гротескные черты лица. Однако понять, кто это, было нетрудно: его выдавали скрюченные пальцы, покрытые рыжими волосками.
Грогоч.