Я чувствую, как эти полные, мягкие губы смыкаются вокруг головки моего члена. Она лижет, пробует на вкус, исследует. Она не знает, что делает. Но это более эротично, чем минет от любой порнозвезды. Я впервые беру ее рот, чувствуя, как мой член ударяется о ее щеки и язык, пока она пытается разобраться с ним...
Я так тверд, что стону от каждого прикосновения.
Я хочу быть с ней нежным, но ждать чертовски тяжело. Кладу свою тяжелую ладонь на ее затылок и толкаю ее голову вниз, так что мой член скользит дальше в ее горло.
Симона давится, ее слюна течет по моему члену. Я держу ее голову там, засовывая свой член ей в рот и обратно. Я чувствую, как голова упирается ей в горло, не в силах двигаться дальше. Сжатие вокруг моего члена тугое, горячее и влажное.
Я отпускаю ее, чтобы она могла дышать. Симона хватает ртом воздух, из уголков ее глаз текут слезы. Не потому, что она расстроена, а от рвотного позыва.
После того, как она отдышалась, она пытается снова. Держит основание моего члена в своей руке и пытается засунуть в рот как можно больше.
Ее техника дерьмовая, но ее усилия можно оценить на пятерку с плюсом. Я разрываюсь между своим желанием защитить ее, быть нежным с ней и бешеной похотью, которая заставляет меня хотеть трахнуть ее рот так сильно, как я могу, в пределах границ ремня безопасности и руля.
Симона деликатна и культурна. Это пробуждает во мне зверя. Я хочу сорвать с нее одежду, бросить ее на землю, использовать ее тело. Ее природная мягкость и сладость заставляют меня хотеть доминировать над ней еще больше. Она хорошая девочка — я хочу сделать ее МОЕЙ хорошей девочкой. Моим послушным маленьким котенком.
Я никогда не испытывал такого желания: безумного, яростного и экстремального. Я чувствую, что едва держусь за последние остатки самоконтроля.
Если бы мне не нужно было вести машину, я, вероятно, вообще не смог бы сдержаться. Это единственное, что заставляет меня быть достаточно терпеливым, чтобы позволить ей работать, позволить ей скользить губами и языком по моему члену, пока я, наконец, не взорвусь.
Горячая сперма выстреливает ей в рот. Могу сказать, что она этого не ожидала. Часть капает мне на джинсы, а часть она проглатывает.
Она садится, задыхаясь и вытирая рот.
Я так ошеломлен, что едва могу вести машину. Оргазм был диким, мучительным. От такого я дернул руль. Мне действительно следовало остановиться.
Мое сердце колотится, как кувалда.
— Это было нормально? — спрашивает Симона.
Я притягиваю ее к себе и грубо целую. Пробую себя на ее губах.
— Ты идеальна, — говорю я. — Чертовски идеальна.
7. Симона
Нелегко улизнуть, чтобы повидаться с Данте.
Особенно после той первой ночи, когда я вернулась так поздно.
Мои родители были в ярости. Уилсон ждал меня в Миллениум-парке больше часа. К счастью, персонал все еще убирался после ужина, так что я могла притвориться, что меня тошнило в ванной после того, как Данте снова высадил меня.
Мама подозрительно принюхалась, вероятно, почувствовав запах спиртного в моем дыхании. И, может быть, чего-то еще – стойкого аромата секса на моей коже.
Мне было все равно. Через пару дней я уже искала способы снова встретиться с Данте. Я сказала маме, что встречаюсь с Эмили из Молодых Послов. И попросила Уилсона высадить меня в нейтральных местах, таких как торговый центр или кинотеатр.
На самом деле мама была рада видеть, что я общаюсь самостоятельно, вне обязательных мероприятий. Она все продолжала говорить мне, чтобы я привела своих «друзей» на ужин или поплавать в бассейне.
Вместо этого Данте приезжает, чтобы забрать меня с моих фальшивых встреч с друзьями. Он уносит меня туда, где мы можем побыть наедине. Иногда мы действительно смотрим фильм или ходим куда-нибудь поесть, хотя он старается выбирать места подальше от модных ресторанов, где меня могли бы узнать.
На самом деле, я просто хочу побыть с ним наедине.
Мы отправляемся на отдаленные пляжи, смотровые площадки, уголки парков, к нему домой или даже в отели. Затем он раздевает меня и проводит своими массивными руками по всему моему телу. Он целует меня и прикасается ко мне часами, всегда заканчивая тем, что зарывается лицом мне между ног, заставляя меня кончать снова и снова.
У нас еще не было секса. Но я чувствую, как мы приближаемся к этому.
Данте знает, что он будет моим первым. Он пытается быть терпеливым. Каждый раз, когда он прикасается ко мне, это пробуждает ту его часть, в которой нет терпения и очень мало нежности. Это ужасно, потому что я знаю, что он мог бы разорвать меня пополам, если бы действительно потерял контроль. Но в то же время я хочу его так же сильно, как и он меня.
И не только в физическом смысле.
Мы часами разговариваем вместе. О книгах, фильмах, музыке, наших лучших и худших воспоминаниях. То, что мы хотим сделать, и то, что мы боимся попробовать.
Единственное, о чем мы не говорим, так это о нашем совместном будущем.
Мы обходим тему моей семьи. Я рассказала Данте все о маме, папе и Серве. Он знает, какие они.
Так что он должен знать, как яростно они будут возражать против того, чтобы мы были вместе. Меня не волнует прошлое Данте – но они не будут так снисходительны.
Мой отец непреклонен. Он требует всего от себя и окружающих его людей. Он проложил мне путь с самого рождения. И этот путь не включает в себя отношения с сыном босса мафии.
Кроме того, Данте не собирается отказываться от «семейного бизнеса». Не думаю, что могла бы попросить его об этом.
Особенно после знакомства с его семьей.
Сначала я познакомилась с Аидой, его младшей сестрой. На самом деле она не совсем маленький ребенок – ей уже одиннадцать, худенькая, одетая в рваные джинсы и бейсбольную рубашку. Ногти у нее сломанные и грязные, а волосы дико спутаны. Я вижу ранки на ее коленках сквозь дырки в джинсах.
Несмотря на это, она симпатичная. Или же будет такой, когда вырастет. Ее глаза не темные, как у Данте, они серебристо-серые, полные любопытства.
– Ох! – говорит она. – Ты выглядишь не так, как я ожидала.
– Как, по-твоему, я должна была выглядеть? – спрашиваю я.
– Не знаю, – смеется она. – Наверное, я думала, что ты будешь большой, как Данте.
– Ты когда-нибудь видела такую большую девушку, как я? – громыхает Данте.
– Я стану такой! Я буду больше и сильнее всех вас, – говорит Аида.
– Ты должна есть что-то еще, кроме мороженого и фруктового льда, если хочешь, чтобы это произошло, – говорит Данте.
На самом деле, во время этого разговора мы едим мороженое на пляже Лейн.
– Я сказала, что хочу рожок, а не стаканчик, – напоминает Аида Данте.
– Ты и так достаточно грязная, а если на тебе еще и мороженое растает… – говорит Данте.