— Где ребенок? — спрашиваю я их.
Мама бросает взгляд на моего отца. Ее лицо выглядит бледным и осунувшимся.
Они оба хорошо одеты: мама в пиджаке и юбке, папа в костюме. Не совсем формально, но ближе всего к этому. Как будто им нужно посетить какое-то мероприятие. Или, может быть, это и есть то самое мероприятие.
По сравнению с ними я чувствую себя отвратительно — немытая, неопрятная, в дешевом хлопчатобумажном больничном халате.
Интересно, чувствуют ли другие люди себя также как я — недостойными — сравнивая себя со своей семьей?
— Нам нужно обсудить, что ты планируешь делать, — говорит мама.
— С чем? — спрашиваю я.
— С твоим будущим.
Слово «будущее» раньше вызывало у меня такой яркий блеск. Теперь это звучит пусто и пугающе. Как длинный темный коридор, ведущий в никуда.
Я молчу. Я не знаю, что сказать.
— Пришло время вернуть свою жизнь в прежнее русло, — говорит мне папа. Его голос звучит размеренно, но лицо жесткое и суровое. Он смотрит на меня не со злостью... с разочарованием. — Ты приняла несколько очень плохих решений, Симона. Пришло время привести корабль в порядок.
Я сглатываю, во рту пересохло.
— Что ты имеешь в виду?
— Вот что будет, — говорит отец. — Твоя сестра усыновит ребенка, тайно и незаметно. Она представит его как своего собственного. Будет воспитывать как своего собственного. Ты поедешь в Кембридж на зимний семестр. Получишь свою степень. Потом найдешь работу. Ты никому не расскажешь о своей неосмотрительности в Чикаго. Вся эта уродливая глава останется позади.
Я лежу молча, в то время как эти странные заявления захлестывают меня.
— Я хочу увидеть своего сына, — говорю я наконец.
— Этого не произойдет, — говорит папа.
— Где он?
— Тебе не нужно беспокоиться об этом.
— ГДЕ ОН? — кричу я.
— Он уже дома с Сервой, — говорит мама, пытаясь меня успокоить. — О нем очень хорошо заботятся. Ты же знаешь, как хорошо твоя сестра ладит с детьми.
Это правда. Серва любит детей. Она практически вырастила меня.
Но мне от этого ни в малейшей степени не становится лучше. Я хочу увидеть своего ребенка. Я хочу увидеть его лицо.
— Я не отдам его, — шиплю я на своего отца.
Он смотрит прямо на меня, его темные глаза в гневе встречаются с моими.
— Ты думаешь, что сможешь позаботиться о ребенке? — шипит он. — У тебя нет ни цента собственных денег. На что ты будешь его кормить? Где ты будешь жить? Я не поддерживаю тебя в том, что ты выбрасываешь свою жизнь на ветер. И вообще, какая из тебя мать? Ты сама еще ребенок. Посмотри на себя. Ты едва можешь встать с этой кровати.
Мама говорит помягче:
— Симона... я знаю, что ты заботишься об этом ребенке. Больше, чем о своих эгоистичных желаниях. Сейчас не то время в твоей жизни, чтобы заводить ребенка. Позже, да, но сейчас... ты не готова к этому. Ребенку будет только хуже. И подумай о своей сестре...
— Что насчет нее?
— У Сервы никогда не будет другого шанса завести ребенка.
Это первое, что они говорят, и это ударяет меня в самое сердце. Все их слова до этого момента были не чем иным, как пылью, которую я планировала смахнуть в сторону. Но это заявление... оно ранит меня.
Мама смотрит на меня своими нежными, голубыми глазами.
— Она уже любит его, — говорит она.
— Ты должна отдать его ей, — говорит папа. — Позволь ей воспитывать ребенка. Позволь ей получить единственное, что она не может иметь. У тебя вся жизнь впереди. У Сервы нет. Это ее единственный шанс.
Из всего, что они использовали, чтобы напасть на меня, именно этот момент поражает мое самое уязвимое место.
Может быть, я смогла бы противостоять угрозам отречения или страху растить своего сына в одиночестве, в бедности.
— Смотри, — говорит мама.
Она поднимает свой телефон.
На экране фотография моей сестры, сидящей в кресле-качалке с маленьким свертком на коленях. Я не вижу лица ребенка — он завернут в одеяло и вязаную шапочку, его голова повернута к ней.
Но я вижу лицо Сервы.
Я вижу, как она смотрит на моего сына с добротой, любовью... и чистой радостью. Это самый счастливый взгляд, который я когда-либо видела у нее.
А я самый несчастная, какой когда-либо была.
В тот момент слабости, все еще зашитая и кровоточащая после родов, пока голова кружится от лекарств... Я соглашаюсь.
Я подписываю бумаги.
Я отдаю своего сына.
И падаю вниз, вниз, вниз в темный колодец. Депрессия настолько глубокая, что я думаю, что никогда больше не выберусь из нее.
Печаль длится годами.
20. Данте
9 лет спустя
Мы приступили к 1-му этапу строительства на Южном побережье.
Это будет проект стоимостью в два миллиарда долларов, рассчитанный на следующие шесть лет и состоящий из четырех этапов.
1 этап — коммерческая недвижимость. Gallo construction как раз заканчивает строительство нашего первого небоскреба прямо на набережной. Самая высокая часть небоскреба достигает 1191 фута в воздухе. Это означает, что когда он будет завершен, то станет третьим по высоте зданием в Чикаго.
На мой взгляд, это самое красивое здание. И не только потому, что я его построил. Извилистая спиральная форма покрыта гладким, стеклянным фасадом, оттенки которого варьируются от темно-фиолетового у основания до чистого синего, а затем зеленого цвета морской волны на верхней части. Или, по крайней мере, так он будет выглядеть, когда будет полностью завершен.
На данный момент верхние десять этажей представляют собой голый стальной каркас, открытый воздуху и тысячефутовому обрыву к земле.
К востоку от здания видна плоская гладь озера. На западе вид загораживает массивный рекламный щит на крыше. Изображения на рекламном щите вращаются — прямо сейчас на нем изображена реклама Coca-Cola с бутылкой газировки размером с олимпийский бассейн.
Мы купили и это здание, так что первое, что я собираюсь сделать, так это снести рекламный щит. Тогда у меня будет четкий вид на парк Рассел-сквер.
— Вот ты где, — говорит женский голос.
Я оборачиваюсь.
Эбигейл Грин стоит позади меня, держа в руках планшет и ручку. Она смотрит на меня в своей обычной манере — лукаво и улыбается так, будто у нас есть секрет.
Но это не так. Я использую мисс Грин для аренды офисов в этом здании, потому что ее фирма по коммерческой недвижимости является крупнейшей и самой престижной в Чикаго. Мне плевать, что она ростом 5 футов 10 дюймов, блондинка с фигурой как у порнозвезды, хотя я уверен, что это помогло ей создать клиентскую базу, когда она только начинала.
Эбигейл умна. Мы рассмотрели все показатели того, какие типы предприятий я хочу разместить в здании, идеальные сроки аренды и сколько денег мы должны взимать. Несмотря на то, что до завершения строительства осталось несколько месяцев, мы уже загружены на 78 процентов. Так что она проделала отличную работу. Это... дополнительное внимание, без которого я мог бы жить.