— Это самодельная пуля, — говорит Данте полицейскому. — Бронзовый сплав. Невозможно отследить источник, не говоря уже о том, чтобы получить хороший, четкий отпечаток пальца. Лучше всего найти окно, из которого он стрелял, и посмотреть, не оставил ли он что-нибудь в комнате. Он, вероятно, убирался в спешке.
— В каком здании он был? — спрашивает полицейский.
— В том, — Данте указывает на высокое высотное здание с белым фасадом. Возможно, это отель, хотя с такого расстояния трудно сказать. — Думаю, он был пятью этажами выше, в юго-восточном углу.
Полицейский записывает все это в свой блокнот.
Большой, крепкий мужчина с бородой подходит и хлопает Данте по плечу, качая головой.
— Черт возьми, чувак. Я думал, ты просто параноик, — он смотрит на моего отца. — Кто-то хотел твоей смерти, друг мой.
У папы нет одеяла. Он сидит прямо и спокойно, оправившись от шока намного быстрее, чем я.
— По-видимому, да, — говорит он. Он уважительно кивает Данте. — Ты спас мне жизнь.
Данте пожимает своими огромными плечами с угрюмым выражением на лице.
— Может быть, — говорит он. — Он мог промахнуться в любом случае.
— Сомневаюсь, — говорит папа. — Данте Галло, не так ли?
Он протягивает руку для рукопожатия.
Данте смотрит на руку моего отца с выражением отвращения, как будто он предпочел бы не брать ее. Я уверена, что он не оценил тон моего отца — как будто, когда они встречались раньше, это было просто на коктейльной вечеринке. Папа ведет себя так, словно они случайные знакомые. Словно между ними нет вражды.
Он, конечно же, не приносит никаких извинений. И никогда этого не сделает. Я достаточно хорошо знаю своего отца, чтобы понимать это.
Спасение его жизни Данте ничего не значит. Мой отец благодарен, но это никак не изменит его мнения.
Не то чтобы это имело значение на столь позднем этапе.
Я думаю, что Данте не пожмет руку, но мой отец держит ее протянутой со спокойной настойчивостью, и, наконец, Данте быстро пожимает ее, а затем снова опускает.
— Ты придешь на сбор средств сегодня вечером? — спрашивает папа.
— Вы все еще собираетесь в этом участвовать? — удивленно спрашивает рыжая.
— Конечно, — отвечает отец. — Почему бы и нет?
— Ну, во-первых, ваш потенциальный стрелок все еще бродит где-то поблизости, — говорит она. Она наблюдает за моим отцом своими холодными зелеными глазами, внимательно изучая его. Она выглядит умной и почти хищной. Не тот тип женщин, с которыми можно шутить.
— Я уверен, что на мероприятии будет достаточно охраны, — говорит отец. — Я буду чувствовать себя в полной безопасности — особенно если Данте будет там. Ты будешь там присутствовать? Я хотел бы поблагодарить тебя публично.
Я вижу, как напрягаются мышцы на широкой челюсти Данте. Он открывает рот, чтобы ответить, и я почти уверена, судя по форме его губ, что он собирается сказать нет. Но рыжая перебивает его.
— Он будет там, — спокойно говорит она. Затем обращает на меня свои пронзительные зеленые глаза. Это так неожиданно, что я чуть не подпрыгиваю. Она окидывает меня взглядом с головы до ног. Я уверена, что она узнает меня.
— Я Риона Гриффин, — говорит она, протягивая мне руку.
Я пожимаю ее. Ее пальцы прохладные, сухие и мягкие. У нее свежий французский маникюр и крепкая хватка.
— Приятно познакомиться, — говорю я. — Я Симона Соломон.
Хотела бы я, чтобы мой голос был таким же уверенным и профессиональным, как у нее. Вместо этого он звучит как легкий писк, все еще дрожащий от нервов.
— Я знаю, — улыбается она. — Ты очень знаменита.
Я не знаю, что на это ответить. Я хотела бы знать, кто она, чем занимается и откуда знает Данте. Но нет никакого способа задать эти вопросы с какой-либо грацией.
Все, что я могу делать, это тупо сидеть там, пока она поворачивается обратно к Данте.
— Что ты собираешься сейчас делать?
— Хочу проследить за этим офицером до насеста, — говорит Данте. Видя, что никто из нас не понимает, он разъясняет. — До места, где находился стрелок.
— Вы занимаетесь этим делом, инспектор? — спрашивает Риона дразнящим тоном.
— Мне любопытно, — признается Данте.
Мой отец выглядит менее любопытным, несмотря на то, что в него стреляли. Он уже просматривает свой телефон, проверяя новости о неудавшемся покушении.
— Я пойду с тобой, — говорит Риона. Она оглядывается на меня. — Приятно познакомиться, Симона.
— Приятно познакомиться, — эхом повторяю я.
Данте вообще ничего не говорит. Он уходит от меня, не сказав ни слова, даже не взглянув в мою сторону.
Я смотрю, как его широкая спина удаляется.
Когда я снова оборачиваюсь, мой отец наблюдает за мной. Он смотрит на меня своими темными глазами, как будто побуждая меня что-то сказать.
Я держу рот на замке. Мне неинтересно слушать, что мой отец скажет о Данте, неважно хорошее или плохое. Если его мнение не изменилось, то я не хочу его слышать. А если и так — что ж, для этого уже слишком поздно. Сейчас это не принесет мне никакой пользы.
Так что я сижу в тишине, пока отец возвращается к просмотру своей ленты новостей.
26. Данте
Благодаря силе убеждения Рионы и небольшому давлению со стороны Каллума копы соглашаются впустить меня в гостиничный номер, который, по их мнению, использовал снайпер.
К тому времени, как они прибыли, он уже давно ушел — у него было достаточно времени, чтобы упаковать свое снаряжение. Но «свободный» не значит «пустой». Никто не может сидеть в комнате, не оставляя следов.
Например, он не удосужился передвинуть столик в гостиничном номере, который пододвинул ближе к окну. Я вижу следы на ковре, где изначально стоял стол. Теперь он прямо напротив окна, выходящего на восток, которое он, должно быть, использовал для своего выстрела.
Я предполагаю, что он выбрал этот отель, потому что он старый и окна на самом деле открыты. Он оставил створку открытой. Я вижу квадратное отверстие, которое он проделал в сетке, и кусок выброшенной сетки, лежащий на земле рядом с радиатором.
Я едва могу разглядеть Хатчинсон-Филд отсюда. У меня идеальное зрение, но я не могу разглядеть ничего, кроме самой сцены. Ни флагов, ни цветов, ни стульев, все еще стоявших на сцене, некоторые из них опрокинуты, так как все разбежались.
Однако снайпер все это четко видел через свой прицел.
По словам копов, он зарегистрировался в номере с помощью приложения отеля. Чудеса современных технологий — ему даже не нужно было идти на стойку регистрации за ключом. Он мог автоматически открыть дверь с помощью своего телефона.
Конечно, имя, под которым он зарегистрировался, фальшивое. Как и кредитная карта, которой он расплачивался. Номер в Royal Arms обходится в 229 долларов.
— Кто-нибудь видел, как он входил или выходил? — спрашиваю я одного из копов. — Может быть, одна из горничных?