Он скользит мочалкой вниз между моими ягодицами, и я дергаюсь от него, выпрыгивая из ванны.
— Не прикасайся ко мне! — огрызаюсь я. — Если ты попытаешься... если ты попытаешься что-нибудь сделать со мной, я буду драться. Я буду кусать тебя, царапать и бить, знаю, что ты сильнее меня, но я не собираюсь останавливаться. Тебе придется убить меня прямо сейчас и испортить все свои психопатические планы.
Дюпон выглядит удивленным.
— Я не причиню тебе вреда, Симона, — говорит он скучающим тоном. — Ты совершенно права. Это испортило бы все веселье. Я хочу, чтобы ты была в лучшей форме для охоты.
Я не знаю, как он может произносить эти слова с таким спокойным, приятным выражением на лице. Уголки его тонких губ приподняты в намеке на улыбку.
— Одевайся, — говорит он. — Тогда можешь что-нибудь поесть.
Он протягивает мне платье. Не то, которое я носила раньше — это из легкого хлопка, свободное и мягкое. Оно чисто белое. Я вздрагиваю, когда натягиваю его через голову. Я знаю, почему он выбрал его — я буду как белый флаг в лесу. Выдавая свое положение, куда бы ни пошла.
Дюпон достает из своей спортивной сумки буханку французского хлеба. Он разрывает его пополам, протягивая половину мне.
— Ешь, — говорит.
40. Данте
В 4:40 мой телефон вибрирует от сообщения от Симоны. Конечно, на самом деле оно не от Симоны.
Это информация о местоположении.
Место в лесах Висконсина, в двух часах и двадцати восьми минутах езды от того места, где я сейчас нахожусь.
Мы с Рэйланом немедленно начинаем ехать в этом направлении.
Мне приходится превышать скорость выше положенной. В противном случае мы не доберемся туда к 7 утра.
— Следи за копами, — говорю я Рэйлану сквозь стиснутые зубы. У меня нет ни секунды свободной на то, чтобы меня остановили.
— Как ты хочешь это сделать? — спрашивает меня Рэйлан.
— Мы должны провести триангуляцию. Попытаемся выяснить его местонахождение. Затем приблизимся к нему с двух сторон.
— Ты не знаешь, что он задумал, — говорит Рэйлан. — У него могут быть ловушки. Мины. Другие люди.
— Не думаю, что есть кто-то еще, — качаю головой. — Ты сказал, что у него не было друзей в армии. Сомневаюсь, что они у него есть сейчас. Гостиничный номер перед митингом и стрельба в ресторане... это сделал один человек. То же самое с его маленькой лачугой рядом с домом его тети — он жил там один.
— Один человек на своей территории по-прежнему имеет преимущество, — говорит Рэйлан.
Я знаю, что он прав.
— Если увидишь Симону, забери ее оттуда, — говорю я Рэйлану. — Не жди меня.
— Да, аналогично, — говорит Рэйлан. — Хотя, я правда не хочу, чтобы Дюпон меня пристрелил. Он был таким маленьким мерзавцем. Это было бы неловко, понимаешь?
Я фыркаю и качаю головой.
— Буду иметь это в виду.
— Вот если бы меня схватил медведь или волк... — говорит Рэйлан, оглядывая лес по обе стороны дороги. — По крайней мере, это было бы круто.
— В Висконсине нет волков.
— О, черт возьми, еще как есть. Большие серые волки. Не такие большие, как на Аляске, но все равно в два раза больше хаски.
Мы пересекли границу другого штата около получаса назад. Я знаю, что это, вероятно, в основном в моей голове, но лес здесь выглядит гуще и темнее, более угрожающим. Я не знаю эту местность. И не знаю, что задумал Дюпон.
Все, что я знаю, это то, что он решил использовать Симону, чтобы причинить мне боль.
Он не мог выбрать цели лучше.
Когда я служил в армии, я никогда не боялся. Я был слишком несчастен для этого. Я не хотел умирать, но в то же время мне было все равно, если бы это произошло.
Теперь впервые у меня есть видение возможного будущего. Я, Симона и Генри. Живем в Чикаго или в Европе, мне похуй, где именно. Меня волнует только то, что мы втроем можем быть вместе.
Для меня нет ничего более важного, чем мысль о том, что мы вместе в одной комнате, как семья. Я ни разу этого не испытывал. И не позволю Дюпону отнять это у меня.
Я должен увидеть Симону. Я должен сказать ей, что прощаю ее. И самое главное, я должен спасти ее.
Если мне придется выбирать... если только один из нас выберется из этого... это будет она.
Мы с Рэйланом приближаемся к месту. Чем ближе мы становимся, тем меньше разговариваем. Мы уже рассмотрели наши потенциальные стратегии. Мы не будем точно знать, что делать, пока не доберемся до туда и не увидим, что, черт возьми, задумал Дюпон.
На данный момент все, что мы можем сделать, это морально подготовиться.
Сейчас 6:22. Края неба начинают становиться темно-фиолетовыми, а не черными. Скоро рассветет.
По мере того как мы едем дальше, небо немного светлеет.
Слава богу, дождь прекратился. Однако земля все еще мокрая и грязная. Тротуар темный с серебристыми пятнами стоячей воды.
Наконец доезжаем до места, где карта говорит нам повернуть направо. Сворачиваем с пустого двухполосного шоссе на извилистую грунтовую дорогу, ведущую в лес. Симона находится примерно в восьми милях отсюда.
Я на взводе, пока мы медленно ползем по неровной дороге. По мере того, как мы едем, дорога становится все более и более каменистой, настолько каменистой, что я вообще не смог бы проехать по ней на обычной машине. К счастью, я взял Эскалейд. Нас толкает и встряхивает, но дорога не достигает дна машины.
Мы с Рэйланом наблюдаем за всем, что происходит на дороге, насторожившись на случай, если кто-то устроит нам засаду из плотно прилегающего леса с обеих сторон. Мы мало что можем сделать, чтобы предотвратить это. Мы должны продолжать двигаться вперед.
Когда мы находимся примерно в миле от местоположения, я останавливаю машину. Сейчас 6:41.
— Лучше выйди здесь, — говорю я Рэйлану. — Это место находится в миле отсюда, — я указываю на северо-восток.
Здесь нет сотовой связи. Рэйлан не сможет позвонить мне или отследить. Я потерял связь милю назад, и сейчас я просто теряю память.
— Я справлюсь, — обещает мне Рэйлан. — Я мог бы даже обогнать тебя, учитывая, какая неровная дорога.
— Сомневаюсь, — смеюсь я.
— Просто испытай меня.
Он закидывает свою сумку за спину. У него там винтовка Драгунова и один из моих старых пистолетов. Пара дымовых гранат, веревка, охотничий нож и кое-какая моя старая одежда.
— До скорой встречи, Дьюс, — говорит он.
— Увидимся, Лонг Шот.
Мы назвали Рэйлана так не потому, что он мог стрелять на расстоянии, хотя он, безусловно, может. Мы назвали его так, потому что он вечный оптимист — всегда думает, что справится с работой, независимо от того, есть реальный шанс или нет.
Вот почему он пошел со мной на эту самоубийственную миссию. Он верит, что мы сможем схватить ее и выбраться живыми. Я надеюсь, что на этот раз он прав.
Я смотрю, как Рэйлан исчезает в лесу, затем продолжаю ехать вверх по извилистой дороге. В конце концов, он полностью исчезает, деревья и кусты теснятся так близко, а тропинка становится такой крутой, что мне приходится бросить внедорожник и идти дальше пешком. У меня есть собственная винтовка на плече и нож за поясом. Дополнительные патроны и легкий кевларовый жилет под рубашкой.