- Конечно, даттебайо! - Вскочил на ноги, сжав кулаки, Наруто. - Мы не позволим подобному повториться! - Уверенно сказал Узумаки, со всей серьезностью смотря в алые глаза хозяйки дома. Изэнеми улыбнулась, прикрыв глаза, и склонив голову к плечу.
- Спасибо. Ты очень храбрый и добрый, Наруто-кун. - Тихо, но внятно сказала девушка. Генин смутился, покраснев и неловко улыбнувшись, закинув руки за голову. Саске издал свой коронный хмык, то ли соглашаясь с характеристикой, данной девушкой, то ли наоборот, опровергая её, считая неправильной.
- И вы не хотите отомстить? Просто хотите, чтобы их остановили? - сверля хозяйку дома тяжелым взглядом, уточнил Учиха, не понимающий такой логики. Он-то как раз-таки за смерть своих соклановцев хотел отомстить своему старшему брату. Это было единственной причиной, по которой Саске пытался стать сильнее. Девушка открыла глаза, внимательно посмотрев в черные глаза генина, казалось, заглядывая в саму его душу.
- Месть? - холодно переспросила она. - Какая глупость. Как будто это что-то изменит. Если ты отомстишь, это вернет умерших? Это тебя успокоит? Нет. Только зря потратишь время и силы, чтобы потом, свершив свою месть, понять насколько далеко зашел, чтобы испытать пустоту в сердце. Потеряешь на этой темной дороге всех, кто бы мог эту пустоту заполнить.
Мелодичный голос Изэнеми раскаленным металлом лился на мысли Саске, разжигая его ярость, но вместе с тем и осознание того, что в чем-то она права. Что есть правда в её словах, сказанных безразличным тоном.
- Мщение, как признание врагу в том, что нам больно. И мы хотим поделиться этой болью с ним, а на деле пляшем под его дудку. Куда забавнее смотреть на его растерянное лицо, когда говоришь ему, что прощаешь его и больше никогда в своей жизни не вспомнишь о нем. Забывший о мести, никогда не жалеет о содеянном. Совершивший месть, начинает только ей и жить.
Девушка прикрыла алые глаза. Чуть ссутулившись, будто растеряв последние силы, она медленно поднялась на ноги, опираясь на крышку пианино. Саске смотрел на неё во все глаза, раздираемый противоречивыми чувствами. А она неожиданно улыбнулась, посмотрев на замерзших генинов.
- Кто-нибудь хочет чай? - поинтересовалась она с самым дружелюбным выражением лица.
***
Был уже вечер. Генины вместе со своим сенсеем-джонином собрались на втором этаже, в выделенных им комнатах и о чем-то разговаривали. О чем, Изэнеми было неинтересно. Она сидела в гостиной, в мягком кресле, накрывшись теплым пледом, и читала одну из множества книг, собранных архитектором, бывшим хозяином этого дома. Настолько раритетные и прекрасные книги, которые нигде уже не найдешь, радовали мудростью своих авторов и складностью, красотой языка, которым были изложены такие простые, но поистине великие мысли. За последние две недели проживания в этой деревушке, Эми почувствовала себя лучше и уже отказалась от старого имени. То безумие медленно, но верно отпускало, книги и общение с дружелюбными жителями деревни помогали в избавлении от последствий действия чакры Джашина, да только… В душе не было ни намека на те теплые чувства, что демонстрировала девушка. У неё вызывали отвращение все эти расшаркивания с людьми, их доброта и желание помочь. И то, что она им помогала в ответ, вызывало лишь омерзение. Лишь тихие одинокие вечера, проведенные за книгами, вызывали умиротворение и даже чувство радости у джинчурики Кровавого Божества.
Эми не знала, что с ней творилось. Последствия это жизни в логове Орочимару или воздействия чакры Бога, но она не хотела спокойной жизни бок о бок с другими людьми. Возможно, жизнь в одиночестве, где-нибудь на краю мира, в окружении сотен книг, пришлось бы ей по душе, но девушка уже чувствовала у себя новую потребность. Аморальную, идущую против природы, но такую важную, такую сильную. Она была как жажда или голод, с ней было слишком трудно бороться. Именно из-за нее Эми никогда не сможет жить спокойно. Желание убивать было сильнее, чем ещё живущие в ней моральные устои и психологические барьеры, что возвела ни сколько она, сколько Фудо из Конохи. И в один прекрасный день все это исчезнет под натиском неконтролируемого безумия. Слишком сильна была эйфория, слишком сладостны были ощущения от убийства других людей. Такого удовольствия девушка, многое вытерпевшая на своем ещё маленьком веку, никогда не испытывала, потому-то и было вдвойне тяжело от него отказаться.
Но даже понимая всё это, девушка ощущала, что не хочет убивать генинов и их сенсея, находящихся сейчас в её доме. Не потому, что этого бы неодобрил Фудо, не потому, что это было аморальным. Что-то глубоко внутри, сохранившаяся частичка человечности, греющая, но царапающая душу противилась тому, чтобы убить этих детей. Таких молодых, живых, которых множество страданий и радостей ждали впереди. Их столько всего ожидает в будущем, а она этого будущего может их лишить… Почему-то это казалось ей печальным и неправильным. Эми не хотела их убивать. Не хочет и, наверное, не будет хотеть. Но на всё воля случая… Если детишки и их учитель подберуться к разгадке слишком близко, у девушки не останется выбора.
Думая обо всем этом, Эми не заметила, как уснула в кресле.
Они пришли за мной. Я не хочу их убивать. - тихий шепот, как шелест листьев на ветру, раздался в непроглядной тьме. Эми была здесь уже не впервый раз, но каждый раз это было чем-то волшебным, заставляющим душу трепетать.
Пока этого делать и не нужно. Они ничего не подозревают. Старайся не выдать им себя. - ответил уверенный мужской голос, видимо, пытаясь успокоить своего собеседника.
Тьму вокруг разрезала полоска алого, как кровь, сочащаяся из ран, света.
Мне холодно… - не то пожаловался, не то просто сказал тихий женский голос. Беловолосая девушка лежала на полу, покрытым красной жидкостью. Эта красная жидкость, с резким металлическим запахом и железным вкусом, впиталась в её белые волосы, обласкивала своими волнами белое хрупкое тело. Глаза девушки были закрыты. Она постепенно погружалась в эту кровь - кровь убитых ею.
Я знаю. Ты боишься? - задал вопрос мужчина, сидящий на коленях рядом с девушкой. Бледный, высокий, с алыми глазами, ярче крови вокруг; черные растрепанные волосы, темнее самых темных глубин ада и улыбка. Жестокая улыбка кровавого Бога. Юноша, молодой и красивый, красивый даже не смотря на огромную силу, скрывающуюся в его теле. В теле Бога. Божество сковывали множество серебряных цепей, сияющих словно звезды. Эти цепи и были печатями того священника, заключившего Джашина в Эми уже пятнадцать лет тому назад.
Мне нечего бояться и ты это знаешь. - спокойно выдала девушка и открыла свои алые глаза, отличающиеся от глаз своего “заключенного” лишь тем, что были не такими яркими и насыщенными. В них блестела усталость.
Все же ты интересный человек, Эми. - Ухмыльнулся юноша, прикрыв глаза - Тебя ждет великое будущее, если ты раньше не умрешь. Улыбка заиграла на губах Эми. Повернув голову, она уставилась на Бога. Еще никто не видел жестокое божество так близко, а она, если пожелает, сможет даже к нему прикоснуться…
Ты ведь не дашь мне умереть?
- Нэми-чан? - Полные беспокойства изумрудные глаза были первым, что увидела девушка, когда очнулась. Уже было раннее утро. Все что помнила Изэнеми, так это то, что накормила шиноби ужином и уложила их спать, а сама, засидевшись с книгой до поздней ночи, уснула прямо в кресле. - Вы какая-то бледная. С вами все хорошо? - Волнуясь за состояние гостеприимной хозяйки, спросила розоволосая куноичи Конохи.