Он услышал жалобный оклик семилетней дочери, прикорнувшей в шезлонге. На ее щеке отпечатался рисунок холщовой простыни…
– Скоро три, – тихо сказал он. И добавил меланхолично: – Пора просыпаться.
– Я видела во сне стеклянного кота, – сказала девочка.
Его вдруг охватил озноб, с которым он никак не мог справиться.
– Какого?
– Он был весь из стекла, – ответила дочь, стараясь нарисовать в воздухе кота. – Как стеклянная птица, но только кот.
Был день, и ярко светило солнце, но ему примстилось, будто он заблудился в незнакомом городе. «Не думать, не вспоминать ни о чем», – приказал он себе…
В проеме двери он увидел мать и почувствовал, что пришло спасение.
– Ты выглядишь гораздо лучше, – сказал он ей.
– Лучше для чего? Для свалки, – ответила она с горькой усмешкой, собирая в узел пышные волосы цвета стали.
В галерее она принялась менять воду в клетках. Роберто Асис повалился в шезлонг, где прежде дремала его дочь. Он отвел руки за голову и наблюдал померкшим взглядом, как костлявая женщина в черном вполголоса разговаривает с птицами. Птицы, весело барахтаясь в свежей воде, осыпали брызгами ее лицо. Когда она все завершила и повернулась к нему, Роберто почувствовал, что снова проваливается в сомнения.
– Ты в горах работал в эти дни?..
– Не поехал, были дела.
– Теперь останешься до понедельника?..
Он согласно прикрыл глаза. Босая чернокожая служанка провела через гостиную девочку – они направлялись в школу.
Вдова Асис проводила их взглядом и, снова повернувшись к сыну, сделала ему знак, чтобы он проследовал за ней в спальню, где гудел вентилятор. В крайней усталости она рухнула в расшатанную, плетенную из лиан качалку. На белых известковых стенах были развешаны фотографии в медных резных рамках, фотографии давно повзрослевших детей. Роберто Асис вытянулся на царственно пышной кровати, где встретили кончину некоторые из тех детей с фотографий, а в декабре прошлого года – их отец.
– Что произошло? – озабоченно спросила вдова.
– Ты доверяешь всем слухам?
– В моем возрасте всему поверишь, – парировала мать. И вяло спросила: – Так о чем же говорят?
– Что Ребекка Исабель не моя дочь.
– У нее Асисов нос, – сказала она.
И потом, задумавшись, рассеянно спросила:
– Кто говорит это?
Роберто Асис нервно грыз ногти.
– Наклеили очередной листок.
Теперь вдова сообразила, откуда темные круги под глазами сына: отнюдь не от бессонницы.
– Анонимки не живые люди, – наставительно сказала она.
– Но пишется там только то, о чем говорят все, – возразил Роберто, – даже если сам человек об этом не догадывается.
Однако вдова знала все слухи, касающиеся ее семьи. В их доме всегда полно людей: служанки, приемные дочери, приживалки всех возрастов, от слухов было невозможно спрятаться даже в спальне. Неугомонные Асисы, основатели городка, еще в те времена, когда были всего лишь свинопасами, как магнит притягивали к себе сплетни.
– Далеко не все, что говорят люди – правда, – сказала она, – хотя, конечно, многие верят.
– Все знают, что Росарио Монтеро спала с Пастором, – сказал он. – Свою последнюю песню он посвятил ей.
– Сплетни такие ходили, но точно не знал никто, – возразила вдова. – А теперь стало известно, что песня была посвящена Марго Рамирес. Они собирались пожениться, об этом знали только жених с невестой да его мать. Лучше бы эта тайна – единственная, которую в нашем городишке удалось сохранить, вышла наружу…
Роберто Асис посмотрел на мать трагическим взглядом, натужно улыбаясь.
– Утром мне казалось, что я умираю.
Но вдова отозвалась нехотя, без эмоций.
– Все Асисы ревнивы. Это проклятие нашего дома.
Они замолчали. Время близилось к четырем, жара спадала. Роберто выключил вентилятор, весь дом уже проснулся и наполнился женскими голосами и птичьим щебетом, напоминавшим звуки флейты.
– Подай мне пузырек с ночного столика, – попросила мать.
Она достала из него две круглые сероватые таблетки, похожие на искусственные жемчужины, и вернула флакон сыну.
– Прими и ты, – сказала она, – они помогут тебе уснуть.
Он запил две таблетки водой из материнского стакана и снова опустил голову на подушку.
Вдова молча вздохнула, задумалась и подытожила, имея в виду, конечно, не весь городок, лишь некоторые семьи своего круга:
– Ужас нашего городка в том, что мужчины отправляются в горы, а женщины предоставлены самим себе.