– Доктор, – произнесла она, когда Герман ставил свою размашистую подпись, подкрепляя её личной печатью, – не согласитесь ли вы приходить к моей матери? Ну пожалуйста, я заплачу, сколько вы скажете.
Врач оторвался от рецепта и пристально посмотрел на просительницу. В его лазурных глазах прятались печаль и жалость.
– Ладно, – согласился он. – Сегодня она у нас полежит, завтра приезжайте за ней на такси. Сейчас сбегайте в аптеку и купите всё необходимое.
Галя закивала, дёргая головой, как китайский болванчик.
– Да, конечно. Скажите, я могу её увидеть?
– Она под аппаратом, – пояснил врач. – Мы укололи снотворное, и ваша мама спит. Ей откачали жидкость, должно полегчать. Позже вы вполне можете навестить Елену Васильевну. А сейчас делайте то, что я вам сказал. Вечером принесёте лекарства.
Галина прижала руки к груди, выражая благодарность, и опрометью понеслась по больничному коридору. Аптека находилась неподалёку от клиники и считалась лучшей в городе. В ней всегда толпилось много народу, большая часть которого наверняка состояла из родственников пациентов или самих пациентов. Когда до неё дошла очередь, Галя сунула рецепт в окошко полной женщине с замысловатым сооружением на голове. Та равнодушно пробежала глазами написанное.
– Всё есть. Это будет стоить… – она минуту поколдовала у компьютера и назвала сумму. Руки девушки с тонкими пальцами нервно затеребили замок сумочки.
– Сколько, вы сказали?
Женщина заявила непомерную сумму, просто немыслимую для её кошелька. Галя не имела даже трети.
Равнодушная аптекарша монотонным голосом повторила сухие цифры.
– Но у меня… – растерялась Галя. – Господи, почему так дорого?
– Гражданка, либо берите, либо не задерживайте очередь, – буркнула женщина. – Думаю, врач предупредил вас о ценах. Бесплатно мы ничего не выдаём.
Девушка порылась в сумочке и достала рыжий кошелёк из натуральной кожи – её гордость, – купленный на премию.
– У меня всего лишь десять тысяч, – сказала она и умоляюще взглянула на аптекаршу. – Что я могу взять на эти деньги?
Женщина кинула на прилавок небольшой пузырёк:
– Только это. Но препарат нужно принимать в комплексе с другими лекарствами, иначе не будет эффекта. Берёте?
– Беру, – Галя решительно бросила деньги в пластмассовое блюдце, подождала, пока аптекарша отпечатает чек и упакует пузырёк. Прижав драгоценное лекарство к своей груди, девушка вышла из аптеки, окунувшись в знойную духоту солнечного дня. Герман не обманул и не преувеличил, когда сказал, что лечение будет очень дорогим. Но чтобы настолько дорогим! После покупки всего лишь одного пузырька у неё не осталось ни копейки денег, а завтра нужно забирать маму на машине и оплатить услуги врача и медсестры. Она стояла возле небольшого старого фонтана, с натугой выбрасывавшего в воздух слабую ржавую струю и, глядя на наглых голубей, пытавшихся пить мутную воду, напряжённо размышляла. Лихорадочно работающий мозг подсказывал только одно решение: отправиться на работу и просить Аркадия Петровича выдать ей аванс. Правда, и он не окупит все необходимые услуги, но всё-таки… Девушка пошарила в кармане, нащупывая мелочь, которой должно было хватить на троллейбус, дождалась транспорта и поехала в фирму.
Поднявшись на второй этаж огромного здания, служившего пристанищем нескольким организациям, Галя прошла по мягкому красному ковру длинного коридора и толкнула дверь в приёмную шефа. Молодая секретарша Лариса, стройная, как модель, и с такими же параметрами, увидев её, откинула рыжие волосы, копной спадавшие на точёные плечи.
– Галя? Аркадий сказал, что ты уволена.
– Как прошёл обед с французами? – ничего не ответив, спросила девушка. – Обошлись без меня?
Лариса покраснела.
– В общем, справились, хотя с тобой вышло бы лучше.
Галя махнула рукой:
– Только не ври, что вы были на грани катастрофы. Ты ведь учишься на французском отделении иняза, я правильно сказала? Если не ошибаюсь, диплом тебе получать в будущем году. Не говори, что ты от страха забыла все слова.
Лариса стала пунцовой, как спелый помидор.
– Я забыла не оттого, что не знала, а оттого, что растерялась, – пролепетала она. – У меня, в отличие от тебя, нет никакой языковой практики.
Галя лишь улыбнулась про себя. В другой раз она обязательно порадовалась бы промаху Ларисы, поступившей в институт по протекции Аркадия Петровича. Как сотрудницы его фирмы эту протекцию получали – догадался бы даже тупой. В семнадцать лет Лариса стала любовницей на подхвате, имея одно достоинство: она не просила шефа уходить из семьи, чего требовала его постоянная пассия, финансовый директор Татьяна, прекрасно понимая, что при разводе её возлюбленный останется без гроша – фирма числилась за женой.