Прикрыв рот правой, а левой все так же прижимая к груди, будто вросший в нее, сверток, источавший яркий, набиравший силу свет, Маглор бежал вслед за Маэдросом по направлению к месту, где они оставили лошадей.
========== 17. Побег ==========
Бежали напрямик и как могли быстро. Ветер свистел в ушах. Под сапогами мягко и часто шаркала покрытая пеплом земля. Маглор уже видел в каких-то ста шагах вздыбившуюся каменную глыбу, за которой ожидали кони.
— Стоять! — разорвал ночь дикий окрик, от которого у Кано чуть не подкосились колени.
В этот момент впереди них возник, словно вырос из-под земли, огромного роста темный силуэт. Тут же рядом с ним появились другие черные тени. В их руках поблескивали мечи.
Нельо выхватил из ножен свой меч и остановился. Тени же, наоборот, задвигались, приближаясь, и вскоре, в свете сильмарилов, братья увидели прямо перед собой высокого воина из майар, рядом с которым стояли несколько ваниар. Оружие их было наготове. Глаза преградившего им путь майа пылали желтым светом, соперничавшим в своей яркости тому, что исходил от сильмарилов. От взгляда в них мурашки пробегали по коже, а внутренняя дрожь пронизывала вдоль позвоночника.
Маглор почувствовал, как сверток с камнями постепенно нагревается в его руке. Позади них послышался шум многих сапог. К ним стремительно приближались солдаты. Ему подумалось, что весь лагерь уже должен быть на ногах, чтобы преследовать их с Нельо за убийство стражей и похищение отцовских сокровищ.
Свет, что они источали, набирал силу, делаясь все ярче, освещая открытое пространство между шатров, посреди которого, загнанные в ловушку, оказались Маэдрос и Маглор. Быстро сориентировавшись, Нельо скомандовал:
— Спиной ко мне, Кано!
Этот приказ означал — «Круговая оборона». Прижавшись друг к другу, спиной к спине, братья могли обороняться от окруживших их плотным кольцом ваниар и майар.
Выставив впереди себя меч, Кано плечами чувствовал даже через кольчугу и мифриловый панцирь лопатки старшего. Он смотрел на окруживших их многочисленных противников, готовясь к схватке, к тому, чтобы вновь убивать и понимая, что в этот раз им не ускользнуть, не выжить. Их много и они сильнее. Свет на их стороне. А они с Нельо…
— Убийцы! Проклятые! Смерть вам! — словно острые стрелы прошили воздух восклицания, раздававшиеся со всех сторон.
— Вам не получить их! — вскричал, рассыпая снопы искр из пылающих ярко-оранжевым глаз, преградивший им путь майа.
Дыхание Маглора участилось, кровь пульсировала в венах внутри него, отдавая в виски. Он старался не отвлекаться на крики, не потерять концентрации. Они еще не решались подойти, но скоро кто-то сделает это первым и тогда его ждет смерть…
Один из воинов, похожий на того, которого Нельо зарубил при входе, уже хотел броситься на него и Маглор приготовился защищаться, когда откуда-то сверху раздалось:
— Оставьте их!
Многие подняли головы. В черноте неба блестели лишь крупинки далеких элени. Нельо оглянулся. Кано завертел головой, в надежде увидеть. Он понял, кому принадлежал этот чистый, зычный голос.
— Оставьте их! — повторил голос. — Пусть идут. Я запрещаю вам приближаться к ним.
Казалось, сам Илуватар говорит с небес с окружившими их преследователями. Воины ваниар и майар с трудом могли смирить свой гнев, однако же, не осмеливались нарушить запрета.
Выждав еще немного, старший тихо сказал:
— Бежим…
И они одновременно сорвались с места. Златовласые, что окружали феанорингов, расступались перед ними, не препятствуя братьям в их бегстве. Сердце в груди Маглора колотилось даже сильнее от быстрого бега, чем несколькими мгновениями ранее, когда пришлось в который раз за эти дни мысленно проститься с Эа. Он только сейчас ощутил, каким горячим успел сделаться сверток с камнями, который он все это время крепко прижимал к груди.
Лошадей гнали так, как будто за ними гнались с дюжину валараукар. Волосы растрепались от скачки. Кожа на лице обветрилась от холодного, колющего встречного ветра. Кончики ушей горели не то от холода, не то от внутреннего жара. Маглор ни на что не обращал внимания. Все его мысли сосредоточились на горячих, обжигающих своим жаром, камнях, которые он положил в кожаный чехол, прикрепив его спереди к поясу.
Кано не мог поверить: они с Нельо живы, даже не ранены, и камни у них, здесь, в этом кожаном кармане. Он то и дело касался чехла, ощупывал его, чтобы в который раз удостовериться, что они действительно были там.
Опьяненные нежданным освобождением, они ехали, сами не зная, куда, лишь бы отдалиться на как можно большее расстояние от лагеря майар Эонвэ.
Внутри у Маглора бушевала буря. Чувства и мысли скрутились в один плотный ком, и невозможно было выделить, различить какую-либо четкую мысль или чувство. Все вокруг казалось нереальным. Сознание того, что наконец-то Клятва исполнена, вызывало желание рыдать от горечи и, одновременно, от невероятного облегчения. Этот груз, раздавивший их феар, этот огонь отцовской ненависти к Валар, Мелькору и всему миру сжегший их души дотла, этот рок, ввергнувший их в кровавую пучину, теперь не довлел над ними. Клятву они сдержали. Он не подвел отца, как и обещал, глядя в его сине-серые, глубокие как океан, глаза, мерцавшие красноватым светом.
С рассветом остановились. Лошади не могли продолжать путь. Конь Маглора громко ржал и взбрыкивал, чувствуя спиной горячие камни за пазухой своего седока.
Нельо почти упал с коня, не в силах держаться на ногах, и тут же лег, растянувшись прямо на земле. Он лежал, сглатывая, закрыв глаза, тяжело дыша. Маглор слез с лошади и подошел к старшему, ощущая, как от жара камней постепенно тлеет кожа кармана, в котором они лежали.
Неимоверная усталость обрушилась на обоих, словно они провели двое суток в непрерывной схватке с врагами. Сделалось зябко. Черная пыль облаками носилась над черной же поверхностью земли. Из глубоких расщелин-шрамов на земном теле валил едкий пар. Ни одной живой души не было рядом на многие лиги вокруг. Лишь безмолвие было тем, что окружало их с Нельо в этой черной пустыне.
— Нельо, вот вода, — Маглор сел рядом с братом и, сделав несколько глотков из своей фляги, протянул ее брату.
Тот тоже сделал несколько больших глотков и снова закрыл глаза, оставаясь в том же положении, распростертым на земле, будто сраженный случившимся.
— Где они? — вздохнув, хрипло спросил он через некоторое время.
— Здесь, — ответил Кано, видя, как истлел кожаный мешок, и камни остались лежать на земле. — Не прикасайся… Они сожгут тебя…
Светло-голубые, чуть продолговатой формы, сияющие бело-голубым светом идеальных граней, освещавшим все вокруг, на вид они казались холодными, несмотря на дым, исходивший от них. Маглор видел и чувствовал — сильмарилы были так горячи, что земля под ними не выдерживала, тут же начав гореть.
«И это они были в железной короне Врага…» — подумал он. Невозможно было поверить, что те самые недостижимые сильмарилы, украшавшие собой железный венец Моринготто, теперь мирно поблескивали среди черного песка и серого пепла.
Нельо поднял голову и приподнялся на локтях, глядя на камни.
— Теперь все, да, Кано? — голос его показался чужим.
Маглор тяжело вздохнул и покачал головой. Он озяб. Хотелось придвинуться ближе к брату.
Старший сел рядом, не сводя взора с камней. Маглор взглянул в его перепачканное брызгами крови и черной пылью лицо. Кожа под слоем грязи была розовато-белой, как и прежде, прозрачной, идеальной. Растрепанные встречным ветром во время скачки волосы под слоем пыли чуть потускнели, но тоже были все те же — его темно-рыжие, с медно-красным отливом гладкие, роскошные, волнистые волосы. Губы старшего запеклись, покрылись коркой, но все же были такими же красивыми. Глядя на его губы, Маглор вспомнил, как однажды, проходя мимо палатки Нельо во время одной из охот, часто устраивавшихся в дни бдительного мира, услышал влажный звук поцелуев и почти физически ощутил совершавшиеся внутри движения. Кано знал, кого в тот вечер старший целовал этими губами…