«Мы дошли… Благодарение Эру!» — думал Маглор, вглядываясь в окружавшие Долмед горные пики, на вершинах которых белел снег.
Уложив близнецов на походный тюфяк и укрыв покрывалами, Маглор, привычно прошептал над их темноволосыми головами оберегающие слова: «Звезды вас оберегают, на куполе Варды сияют, свет их сердце укрепит, руку благословит, взор заострит, от несчастья моих сыновей оградит!»
Слышал бы его сейчас старший! Он итак за глаза называет его «наседкой», а если узнает, что каждый вечер Маглор шепчет над детьми заговор, который их мать шептала над ними, то почти наверняка разозлится.
Память услужливо воскресила перед ним прощальный взгляд матери, который он тогда, в последний раз взглянув ей в лицо, постарался запомнить, потому что чувствовал — они не увидятся больше в этой жизни.
Ее ли вина, что слова-обереги, которые амил шептала им перед сном, не смогли спасти и уберечь их от самих себя?
========== 6. Мельда ==========
Возвращаться к себе не хотелось, но ничего не получалось придумать, чтобы отдалить момент отхода ко сну, да и сон этот был ему необходим. Маглор возвратился в полуразрушенный крытый дворик, где, скрытая за рядом колонн, стояла каменная скамейка, которой предназначено было сделаться его ложем на эту ночь.
Он лег, не раздеваясь и не снимая сапог, поудобнее устроился, свернувшись на скамье, и укрылся походным покрывалом. Холод камня проникал беспрепятственно сквозь расстеленный на его импровизированном ложе плащ. Маглору сделалось зябко. Но не только прохлада горной ночи и каменной поверхности, на которой он лежал, заставляли его вздрагивать. В воздухе витало ощущение постороннего присутствия, которое Кано чувствовал особыми точками, расположенными на заостренных кончиках ушных раковин.
Втянув голову в плечи, Маглор повернулся лицом к колоннаде. Послышалось шуршание ткани о камень ступеней.
— Кто здесь?! — не дожидаясь появления укрывшейся за одной из колонн фигуры, воскликнул Маглор дрогнувшим голосом.
В ответ фигура в темно-синем плаще с капюшоном медленно выплыла ему навстречу, освещаемая лишь тусклым лунным светом.
«Женщина!» — осматривая изящные очертания стройной фигуры, понял Маглор. Тут он вспомнил о разговоре со старостой, и страх его сменился раздражением и досадой.
— Послушай, — решительно заговорил он, — я не ждал тебя и не желал твоего прихода! Возвращайся к твоему отцу и скажи ему, что он — безмозглая скотина, если думает, что, посылая тебя сюда, делает мне приятное!
Дева на миг замерла в своем плавном скольжении по направлению к нему и поднесла правую руку с вытянутым указательным пальцем к остававшемуся затемненным тенью капюшона лицу, прося таким образом о молчании.
Маглор вздохнул, сел на скамью и уперся руками в колени, подавшись вперед.
— Нет, Иворвэн, я не собираюсь рассказывать никому о твоем приходе, но прошу тебя немедленно уйти! — видя, что она не двинулась с места, Кано сам поднялся ей навстречу, сердито сдвинув брови.
Словно испугавшись его резкости, фигура в плаще дрогнула, как если бы перед ним был призрак. Маглор замер, разглядывая ее, вглядываясь в очертания силуэта и в темноту, что скрывала черты.
По тому, как она держала себя, было понятно, что эта дева не принадлежала к второрожденным.
— Кто ты? — с все нарастающей тревогой вопрошал Маглор, пытаясь разглядеть ее лицо.
И тут она, будто почувствовав его трепет, стремительно приблизилась к нему вплотную и неожиданно обвила руками в широких рукавах плаща его шею. Оцепеневший Маглор почувствовал на своем лице ее свежее, теплое дыхание.
«Я здесь по милости Эстэ Милосердной — прошелестело в осанве. — Знаю, ты сохранишь в тайне нашу встречу, Мака»
От этих слов у Маглора перехватило дыхание. Он медленно сдвинул дрожащими руками края капюшона, уже зная, кого он увидит под ним, и не веря своему невероятному счастью.
«Мельда…» — выдохнул он в осанве.
Золотящиеся бледным золотом в лунном свете волнистые волосы рассыпались по хрупким плечам. Прозрачно-голубые глаза сияли, устремленные на него, словно две ярких звезды. Чувственный, нежный рот слегка приоткрыт, будто в ожидании поцелуя…
Голова у Маглора пошла кругом.
«У нас мало времени, Мака — шептала она, прижимаясь к нему. — Обними же меня! Я знала, что ты тоскуешь и пришла, чтобы утешить тебя»
И подчиняясь ее просьбе и охватившему его трепету перед ее, казалось, давно позабытой красой, Маглор сжал возлюбленную в объятиях, благословляя Эстэ за ее милость.
«Скажи, скажи мне… — горячо зашептал он, — как ты нашла меня? Как ты смогла придти? Нет, мельда! Ты не знаешь, что я сделал… Что мы сделали… Это страшно… Я недостоин касаться тебя!» — захлебывался он, уткнувшись лицом в ее волосы и вдыхая их аромат.
Крепко обнявшись, они отступали к скамейке. Маглор говорил, что недостоин прикоснуться к ней, а сам все решительней исследовал ее, вспоминая изгибы любимого тела, все смелее проводил ладонями вдоль бедер и стройной спины возлюбленной, стараясь при этом избежать поцелуя — последней грани, отделявшей его от безумия.
Дыхание обоих сделалось рваным. Чувствуя себя будто в плену наваждения, Маглор разомкнул их объятия и прижался спиной к стене, коснувшись ладонями холодной поверхности камня, из которого она была выложена. Он склонил набок голову, чтобы не встретиться губами с искавшей его губ прекрасной ваниэ, что в далекую пору невинности в Амане была его возлюбленной и тайной супругой.
«Мака, я тоже тосковала без тебя все это время, — она потянулась руками к его рукам и слегка сжала запястья. — И я вижу, что ты остался прежним. Ты — тот, кого я люблю. Я люблю тебя», — повторила его мельда.
Сердце Маглора отчаянно забилось, когда он услышал эти слова, а руки и губы сами потянулись к ней, ища в ее объятиях и поцелуях подтверждения сказанному и утешения от гнета сознания собственного падения.
Кано не знал, было ли еще большим падением то, что случилось между ними тогда, но если падать, то стремительно, словно звезда с Вардиного купола, оставляя за собой искрящийся след. Вдвоем с ней падать было не страшно, а насладительно, сладко, жарко, влажно, горячо и невыразимо блаженно.
Поменявшись местами, она — прижата к стене, Маглор напротив нее, поддерживая руками ее бедра, они оба стонали и задыхались от жадных поцелуев, перемешивая дыхания, стараясь еще теснее прижаться друг к другу. Страсть, пробудившаяся в нем после столетий спячки, заставляла Маглора двигаться все быстрее, все сильнее стискивая нежную кожу на ее бедрах. Он слышал ее стоны, чувствовал, как она сжимает его внутри, плотнее смыкая бедра, сминая пальцами рукава камзола на его плечах, пытаясь выгнуть спину и крича его имя.
Ее крик зазвенел в ушах, подстегивая его, распаляя и без того пылающее пламя. Маглор двигался все быстрее и резче, пока, наконец, острейшее удовольствие не накрыло его, заставив вскрикнуть.
«О Эру…» — почти теряя сознание, прошептал он в осанве, увлекая ее на скамью.
Лежа на нем сверху, дева оглаживала его волосы, виски, щеки, покрывая поцелуями лицо и шею Маглора, шепча нежные слова, говоря о своей любви к нему и о том, как страдала от тоски по нему.
«Лишь раз мне было дозволено прийти к тебе. Эстэ сжалилась над нами. Теперь мне предстоит дожидаться тебя в чертогах Судии. И я дождусь…»
«Что?! — ее слова вырвали Маглора из счастливого забытья, в котором он пребывал, принимая ласки и сам оглаживая любимое тело. — Ты должна уйти в чертоги?! Это цена нашей встречи?!»
«Я с радостью заплачу ее, Мака. Не тревожься и будь сильным, — успокоительно шелестел ее ласковый голос. — Я дождусь тебя, мельдо…»
— Нет! — вслух закричал не своим голосом Маглор, чувствуя, как ее фигура постепенно истаивает в его руках, превращаясь в воздух.