— Скучала? — тот сразу стал похожим на объевшегося сметаны Черныша.
— Очень, — я стукнула его кулачком по груди, чтобы не зазнавался.
— Весь в твоем распоряжении, — довольно ответил он.
— Неужели, закончили?! — радостно воскликнула я, смотря ему в глаза и понимая, что начинаю куда-то уплывать. В конце концов, я, действительно по нему очень скучала.
Если проблемы с Волиссией можно было решить дистанционно — мои бывшие соотечественника были все-таки достаточно разумны — то в Тририхте все было совсем по-другому. Начать с того, что там не было законного наследника или хотя бы ярко выраженного лидера, которому можно было передать власть. Прижатая к ногтю и значительно прореженная ханом тририхтская аристократия тем не менее достаточно быстро осознала произошедшие глобальные перемены и, за какие-то недели разделившись на несколько противоборствующих группировок, принялась грызться за власть. Браться за управление этим то ли муравейником, то ли гадюшником ни князь, ни Дарин не пожелали, предпочтя выбрать из всех группировок самую адекватную и лояльную к Страттиссу и поддерживать ее во имя установления порядка в соседнем государстве. А сделать это надо было очень быстро, так как едва исчезла магическая граница, окружавшая Тририхт, в Стратисс хлынули тысячи беженцев, которых последний принять был не в силах. Чтобы ограничить этот поток Великий князь в лице Дарина настоял на том, чтобы немедленно были приняты законы снижающие налоги, отменяющие трудовую повинность для крестьян, а также дающие возможность тем получить землю в собственность. Помимо этого Дарин выбил для Стратисса еще несколько уступок, самой важной из которых было установление стратисских крепостей вдоль всего пролива, разделяющего Стратисс, Тририхт и Зерон. Это открывало для Стратисса выход к морю, а значит новые возможности в торговле товарами и значительное уменьшение зависимости от соседей.
Ради всего этого Дарину приходилось каждый раз задерживаться в Тририхте на неделю, а то и больше, а потом мчаться в Земью, чтобы обговорить вопросы со своим отцом. Изначально я сопровождала его в этих поездках, но те были слишком изматывающими, к тому же у меня все чаще и чаще случались не подконтрольные выплески магии, к счастью никому не навредившие, если не считать нескольких наглых личностей, вздумавших напасть на моего мужа.
Поэтому через некоторое время я решила уделить больше времени учебе у бабушки, оставив дипломатические маневры Дарину.
— Кажется, удалось достичь некоторых компромиссов и относительной стабильности, — выдохнул он мне в губы. — Посмотрим, как они будут справляться самостоятельно, но пару отрядов наших воинов я там оставил. Домой?
— Пожалуй, — я постаралась припомнить, не осталось ли у меня невыполненных дел. Вроде все сделала: заклинания отработала, зелье приготовила, зверинец покормила, оставалось только привести в порядок рабочий стол, за которым я готовила зелье.
Жить мы с Дарином решили в Ардоке, столь милом его сердцу небольшом северном городке. В Земье не захотели обосноваться ни он, ни я, так как там пришлось бы тратить слишком много времени на придворные обязанности, визиты «подружек» и прочих любопытствующих, а у нас его и так было слишком мало, на самих себя не хватало. Жить в тереме у моей бабушки не желал уже Дарин по каким-то так и не озвученным мне до сих пор причинам. Мне казалось, что он немного бабулю побаивался и, хоть это всячески отрицал, ревновал меня к Юде.
Бабушка встретила чудище и других магически измененных ханом животных с нескрываемым восторгом. Сама она, как мне призналась, никогда бы не решилась на подобные эксперименты, но с большим удовольствием изучила уже имеющийся результат. Над многими из них она поохала, назвав почившего тририхтского злодея живодером, немедленно избавив бедолаг от мешающих шипов и костных пластин. Тем не менее, некоторые из них избавляться от магоприобретенных свойств отказались. Например, крылатые зайцы, которые, выйдя на свободу, увидели неприкрытую зависть в глазах своих обычных лесных сородичей. Вдобавок к крыльям они отличались еще и крупными размерами и с готовностью предоставляли себя мне в качестве средства перемещения между Ардоком и теремом моей бабушки. Ардокская детвора до сих пор с восхищенным гигиканьем провожала меня, когда я взлетала над городом на крылатом зайце, и так же встречала.
Одним из тех, кто отказался меняться, был и Юда. Бабушка, изучив его, назвала заклинание на него наложенное, цельно-комплексным, то есть избавить его по отдельности от шипов или клыков не было возможности, только от всего сразу, вернув его к состоянию обычного несмышленого горного хомяка, при этом очень старого хомяка, так как срок жизни, отведенный ему природой, составлял всего три года, а Юде было уже двенадцать. Оставалось только смириться. Да и к клыкам он привык, и шипы уже не особо мешали. Чудище необычайно быстро влился в размеренное колдовское хозяйство моей бабушки, помогал с уходом за растениями, подготовкой ингредиентов, а мне с учебой.