Что, в общем-то, и случилось: я с самым добросовестным усердием спокойно раскладывала по отделениям шкатулки дощечки с выбитыми на них цифрами и выточенные из оникса бочонки — отдохнувшей принцессе захотелось сыграть несколько партий в лото — как передо мной появился пышущий жгучей злобой змееныш, который как никогда походил на общипанного воробья. Сидевшие рядом со мной фрейлины даже взвизгнули при виде растрепанного парня, чьи мокрые волосы торчали во все стороны сосульками, рубаха была надета наперекосяк и даже не подпоясана. Я испуганно кричать не стала, лишь, пожав плечами, с недоумением уставилась на чем-то взбешенного парня и на маячившую за его спиной группу поддержки, по которой было видно, что те начали сомневаться в правильности сделанных своим товарищем выводов. Разумеется, аккуратно причесанная и без единого пятнышка на одежде девушка никак не может быть той, кто будет подсыпать насекомых кому-нибудь в рубаху, к тому же, им и в голову не могло прийти, что девушка может оказаться в лагере быстрее их, бегающих, наверное, наравне с оленями.
На протяжении оставшегося дня они, видимо, пытались убедить упертого болвана в том, что тот ошибся, но, судя по тому, что случилось ночью, не преуспели. В этот раз на сон мы располагались в поле, благо ночь была теплая и сухая, и для подобных ночевок у нас были предусмотрены удобные палатки, в каждой из которых размещали от двух до четырех фрейлин. Перед самым сном я провела почти два часа в палатке Селии, фрейлины, которая выпытывала у меня, что я слышала из уст интересующего ее стратиссца за время, прошедшее со встречи у границы. Мне, честно говоря, ничего, кроме жалоб на то, что им приходится со скоростью улиток тащиться за нашим тихоходным караваном, не припоминалось, но я добросовестно приписывала ему редкие, но восхищенные отзывы о некой златокудрой девице, поразившей его своей красотой и скромностью. В итоге пришлось сочинить примерно то же самое для двух ее соседок по палатке и к себе я попала, когда уже весь лагерь отошел ко сну.
И, казалось, только мне удалось заснуть, как всю нашу стоянку пронзил дикий женский визг. С усилием отодрав голову от подушки, я выглянула наружу, чтобы увидеть, как вокруг той самой палатки, где я полночи рассказывала байки, с совсем не скромными криками носятся полуголые девицы, при этом выдирая себе волосы и срывая с себя оставшуюся на них одежду. Пришлось надевать теплый плащ и идти разбираться. Общими усилиями всех остальных девушек истерику удалось остановить и выяснить, что девушки проснулись от того, что по ним что-то ползало. Осмотрев палатку, действительно, удалось выловить нескольких безобидных дождевых червей. Откуда они взялись было уже не сложно догадаться. Хмыкнув, я вернулась в палатку, где утешали пострадавших.
— Повезло вам, девушки, — со вздохом проговорила я, демонстрируя найденных животных.
— Повезло?! — вскрикнула Селия, отпрыгивая в сторону.
— Разумеется! — уверенно заявила я. — Разве вы не знаете стратисские обычаи?
Те, конечно же, те знали. И я их просветила:
— В стратисской традиции червяк, они его называют слимаш, это один из символов брака.
— Правда?! — уже с другим выражением на лице покосилась девушка на безобидных ползунов.
— Для стратиссца, это само собой разумеющееся, подкинуть понравившейся девушке парочку этих землероек, к тому же, если девушка начнет кричать и бегать, то можно проверить, насколько хороши ее прелести.
— Ой! — зарделась Селия.
— А почему ты решила, что подкинули тебе?! — возмутилась ее соседка Далия. — По мне они тоже ползали!
— И по мне! — добавила третья. Назревала ссора.
— Это легко проверить, — снова вмешалась я. — Достаточно завести разговор с парнем и как бы вскользь произнести это слово, слимаш. Если тот начнет смущаться, а то и краснеть, значит, это он, — удовлетворив, таким образом, всех, я отправилась с чистой совестью спать. Надо ли говорить, что смущались и краснели все, из-за чего остальные фрейлины, преисполнившись завистью, начали приставать и к своим сопровождающим с вопросами, которые, в общем-то, сводились все к одному — когда же и они получат свой слимаш?! Стратиссцы нервничали, но почему-то в поиске виноватых опять обращались в мою сторону, а не к своему товарищу.