В доспехах было жарко — Кэйрмар чувствовал, как капли пота так и слетают со лба. Шлем затруднял обзор. И все же воин-телохранитель собрался с силами, чтобы развернуться и встретить новых врагов новым мечом.
Сражавшийся по левую руку Алькейм пошатнулся, когда один из гвардейцев, совершив обманный маневр, полоснул его по бедру. Стрела, пущенная кем-то из лучников (Кэйрмару было некогда оборачиваться), убила наглеца, но даньязский рыцарь потерял равновесие, и двое гвардейцев бросились на него с двух сторон. Кэйрмар бросился Алькейму на помощь, но не успел: один из ятаганов достал рыцаря. Тот упал молча, как статуя.
Кэйрмар занял место даньязца. Наступающим гвардейцам не было числа. Воин-телохранитель выбросил из головы все мысли. Остался лишь он сам, его новый меч, поразительно легкий и проворный, и враги, которых нужно было убивать, чтобы не умереть самому.
Кэйрмар завертелся в новом танце смерти.
Он не отслеживал, скольких противников убил — лишь продолжал и продолжал вертеть меч рубинового пламени. Удар. Еще удар. Шаг назад. Обманный маневр. Удар… В какой-то момент где-то позади сквозь хаотичную мелодию боя стали различимы иноземные слова, будто таинственная, пробирающая до дрожи мелодия. Шаугримец будто бы распевал их на мотив какого-то шаманского напева. Каким-то неуловимым инстинктом Кэйрмар догадался, что мелодия Истинных Слов вот-вот закончится. Что будет потом? Отразив серию атак, Кэйрмар отскочил назад и внимательно — насколько позволяли эти мгновения — оглядел склон холма, все еще заполненный гвардейцами. Их осталось еще дюжины четыре — и одна из дюжин по-прежнему охраняла трон… Поняв, что мелодия Слов подходит к концу, Кэйрмар запомнил расположение врагов — будто бы угольным грифелем сделал несколько штришков на папирусе сознания.
А затем пришла Тьма.
В первый миг Кэйрмару подумалось, что он умер. Затем, поняв, что по-прежнему может думать, двигаться и слышать звуки, понял, что дело тут в другом. Эти Истинные Слова как-то изменили окружающее пространство, лишив его света. Одна лишь Тьма. И, видимо, не только для него.
Сбросив с головы шлем, Кэйрмар метнулся вправо, а затем вперед по склону, через тернистые заросли кустарника. Они кололи его через доспехи и одежду, но на такие мелочи Кэйрмар уже не обращал внимания. Слева от него, не понимая, что происходит, метались, натыкаясь друг на друга, гвардейцы. Кэйрмар бежал вперед, полагаясь на отточенное за десятилетия сражений чутье. Вот кустарники закончились — значит, он почти что добрался до вершины. Впереди раздался лязг клинков. Видимо, последняя дюжина, несмотря на временную слепоту, окружила трон султана плотным кольцом и приготовилась защищаться. Что ж, никто не говорил, что добраться до Кабуддарима будет просто.
Кэйрмар догадывался, что времени в обрез — если бы такая Тьма была вечной, они бы давно перевернули войну в свою пользу. Собрав воедино остаток сил, воин занес над головой меч и прыгнул вперед. Один из гвардейцев услышал его приближение и выкрикнул что-то предостерегающее. Ятаганы взлетели в воздух, чтобы заблокировать его удар, но Кэйрмар проворно юркнул вниз и подрубил ближайшему сельвидийцу ноги. Не дожидаясь, пока его место займет следующий, сделал два резких взмаха по сторонам, один из которых зацепил чужой ятаган, и сделал шаг вперед. Кэйрмар слышал, как визири о чем-то кричат султану — возможно, призывают его убегать… Глупцы, они лишь выдали его точное местоположение.
Ятаган просвистел в опасной близи. Кэйрмар толкнул плечом подрубленного гвардейца вправо, рубанул наискось, угодив одному из гвардейцев в грудь, и вновь шагнул вперед. И еще раз.
Тьма рассеивалась.
Кэйрмар вложил остаток сил в последний прыжок и решающий взмах…
Когда над остатками Бессмертной Гвардии засияло солнце, султан Кабуддарим А'Шаддар был пригвожден к собственному трону мечом рубинового пламени.
Истинный Сын Бога Неба и Земли умер, как простой смертный.
В выпученных глазах султана так и застыл ужас внезапного, непредвиденного поражения.
Кэйрмар так и не понял, почему гвардейцы (а следом за ними и пехотинцы) не решились добить его после случившегося. Почему с воплями ужаса бросились в рассыпную вместо того, чтобы отомстить за своего полубожественного лидера. Может быть, просто испугались. А может, у них было какое-то предание о том, что убить Полубога способен лишь Бог. Неуязвимый Бог. В любое другое время такая мысль заставила бы Кэйрмара улыбнуться — но не сейчас.