— О-о. — Подойдя к столу, Иолая указала на незаконченную вышивку. — Впечатляет. Какая красивая луна.
Шелиара засмущалась.
— Это… не луна.
— Правда? Тогда… — Вскоре лицо Иолаи озарилось пониманием. — Ну да, как я могла не догадаться сразу. А ты, смотрю, тоже знаешь толк в красивых мальчиках, да? — И она игриво ей подмигнула.
Шелиара не нашлась, что на это ответить. Иолая тем временем уселась на кровать и достала из кармана две вещи: резную костяную трубку и крохотных размеров мешочек, от которого исходил специфический запах.
— Знаешь, что это? — Иолая приоткрыла мешочек.
— Нет, — честно ответила Шелиара. — Хотя… немного похоже на табак, что последние годы курит мой отец.
Иолая со смешком хмыкнула.
— Да, и впрямь похоже на табак. Можно даже сказать, что это… его особый сорт.
— Но Герцог говорил… — Шелиара ничего не понимала. — Он говорил, что ты принесешь лекарство…
— Цыц. — Иолая выставила перед собой ладонь. — Предоставь это мне, ладно? Все, что от тебя требуется, это расслабиться и перестать думать о своих проблемах. Давай же, Шелиара. Скоро ты узнаешь, что такое настоящее умиротворение.
Глава 11
— Ты накурил ее шаманской травой?! — Альдан все еще не верил услышанному, надеясь, что последняя часть рассказа Герцога об утренних и дневных событиях — не более, чем неудачная шутка, вызванная обилием выпитого вина.
Они стояли вдвоем на крыше особняка, опираясь на перила и разглядывая погружающийся в закат город; прохладный западный ветер настойчиво теребил их волосы и накидки. На темнеющем небе собирались хмурые тучи. Альдан примчался сюда сразу после лекций и пяти часов работы в библиотеке, в полной уверенности, что все держится под контролем. Однако, как выяснилось, его ждал сюрприз.
Причем не самый приятный.
— Ну. — Герцог неопределенно пожал плечами. От него разило вином так, что Альдан чувствовал этот запах, даже когда ветер дул от него в сторону Герцога. — Если уж быть точным, то ее накурила Иолая.
— По твоей инициативе.
— Возможно.
— Но она же вызывает привыкание!
— Послушай, Книгочей. — Герцог чуть замялся. — Все хорошие вещи в этом мире вызывают привыкание.
— Я тебя умоляю, — отмахнулся Альдан, — прибереги свою псевдофилософию для кого-нибудь другого, ладно?
Альдан поражался с самого себя. Еще несколько суток назад он ни по чем бы не поверил, что когда-нибудь позволит общаться в таком тоне с сыном архонта. Похоже, купание в столичной бухте в конце осени сильно меняет людей. Или дело в чем-то другом?
— Но это не псевдофилософия, а суровая правда. Люди привыкают к хорошему, и привыкают очень быстро, будь то деньги, вкусная еда, выпивка или что-нибудь еще. Ты не согласен?
Альдан окинул Герцога таким устрашающим взглядом, будто обладал Благословением прожигать предметы.
— Ты дал ей гребаный наркотик!
— Да, демоны меня дери, я дал ей гребаный наркотик! — Герцог взаимно повысил голос. — Тебя тут не было, когда она сходила с ума. Когда орала, как резаная, на весь Северный район! Что, если бы она опять слетела с катушек и отправилась на поиски очередного моста, а? Или поднялась сюда и сиганула вниз? Конечно, ты у нас такой умный — свалил с утра на свои лекции и оставил ее на мне — на вон, приглядывай. Мне ведь нечем больше заняться, так? — Герцог достал из-под накидки флягу и, откупорив, сделал солидный глоток. Вытерев губы тыльной стороной ладони, продолжил с той же агрессивной интонацией: — Что еще мне оставалось делать, умник?! Что там твои исторические летописи? Не рассказали, как поступать в таких случаях? Да и вообще — не подскажешь, с какой такой радости я обязан отчитываться перед тобой?!
Альдан промолчал, переваривая услышанное. И в самом деле — какое право он имел предъявлять Герцогу претензии? И, если уж на то пошло, какое решение он мог бы предложить, останься с Шелиарой наедине? Герцог, сделав еще глоток, продолжил, уже чуть спокойнее:
— По крайней мере, после этой «процедуры» она успокоилась, пару часов провела в разговорах ни о чем, а потом уснула. Как утверждает Иолая, «с блаженной улыбкой на лице».
Тяжело вздохнув, Альдан признал:
— Знаешь, возможно, вы с Иолаей и правы. Как это не скорбно признавать, иногда приходится выбирать меньшее зло. Извини… что переборщил с эмоциями.
— Забудь. Я понимаю, ты ведь беспокоишься за нее.
— Пожалуй.
В затянувшемся молчании они вперились взглядами в даль. Альдан подпер рукой подбородок. В закатном свете с этой крыши виднелись здания Северного и, частично, Восточного района, а также главный рукав бухты. Тот самый. Альдан едва ли не впервые за все время пребывания в триамнийской столице поражался красочному многообразию городских построек. Многие особняки северных кварталов были выстроены в гальтийском стиле: трехэтажные, прямоугольные, с высокими скатами крыш и просторными садами вокруг. Другие походили на небольшие, но неприступные крепости, в любой момент готовые к появлению врага. Третьи — как гигантские, освещенные цветными огнями муравейники. И это все только в ближайшей округе, в кварталах богатых купцов и выдающихся ремесленников, боголюбивых иерофантов, орденцев-карьеристов и влиятельных архонтов. Строения же Восточного района, будто специально выстроенные в противовес домам знати, отличались приземистостью и невзрачностью. Город контрастов — так Священный Исхирон называли многие иноземцы, и наконец-то Альдан понял, почему.