— Я понимаю…
— Ни хрена ты не понимаешь! — Казалось, от крика отца Герцога трясется весь дом. — Ты перешел все мыслимые и немыслимые сроки! Поэтому я даю тебе времени до конца недели.
«О чем это они?» — пыталась понять Шелиара.
— Но ведь это, — в голосе Герцога звучало изумление, непонимание и испуг, — всего лишь три с половиной дня…
— Ух ты! Вы только поглядите, мой гениальный сын научился считать. Поздравляю! Сразу видно, не зря в Университет ходишь четвертый год подряд. А я-то уж начал было переживать, что зазря раскошеливаюсь.
— Но отец, послушай! — Теперь в голосе Герцога звучала мольба. — Все не так просто…
— А ты разве еще не усвоил, что в жизни вообще не бывает ничего простого? Впрочем, решай сам. Но учти: если из-за твоей упертости Нилорин и Нибадан отвернутся от меня и я не получу места в Священном Синклите… — Невысказанная угроза так и осталась висеть в воздухе.
Внизу раздались негромкие звуки — похоже, отец Герцога одевался. Шелиара решила, что пора убираться с места происшествия. Что будет, если сюда зайдет служанка и застанет ее в столь необычной позе? Шелиара оторвала ухо от щели, когда…
— Ах да, и еще кое-что.
Шелиара вернулась на прежнюю позицию. Она предположила, что отец сейчас спросит Герцога насчет той книги (том из «Архивов Благословений», если она правильно помнит), украденной у Альдана, пока тот вытаскивал ее из воды. Было бы некстати. Альдан не заслуживает того, чтобы иметь дел с этим грозным типом.
— Один мой старый знакомый, архонт Кагальзир…
Шелиару мгновенно пробила крупная дрожь, а леденящий ужас расползся по всем жилкам в ее теле.
«Кажется, дело не в книге…»
— …Он поделился со мной по секрету кое-какой информацией. Если вкратце, то от него сбежала невеста. Ты представляешь? Он встретил эту счастливицу с распростертыми объятьями и щедрыми гостинцами, даже подарил кольцо из чистого золота. И пока с ее отцом составлял брачный договор, та ни с того ни с сего убежала в неизвестном направлении. Как поговаривают свидетели, через несколько часов и вовсе сбросилась с Моста Королев. — Шелиара сглотнула подступивший к горлу ком. Отец Герцога выдержал паузу, как если бы ожидал, что его сын сейчас сдаст ее с потрохами, а затем спросил: — Тебе что-нибудь об этом известно?
Шелиара затаила дыхание, боясь пошевелиться. Сердце подпрыгивало до потолка, так громко, что, казалось, вот-вот привлечет внимание разговаривающих внизу. Неужели для нее все кончено? Неужели сейчас Герцог, желая выслужиться перед отцом, расскажет все, что ему известно? Шелиара с ужасом представила, как архонт Кагальзир вальяжной походкой заваливается в ванную комнату и, с ухмылкой победителя на лице, небрежным жестом приказывает своим слугам схватить ее.
«Пожалуйста, — взмолилась она, пытаясь мысленно достучаться не то до Герцога, не то до самих Богов Рассвета. — Пожалуйста…»
— Нет, отец, первый раз об этом слышу, — уверенно сказал Герцог. А затем ехидно добавил: — Мне хватает своей расфуфыренной шлюхи.
У Шелиары отлегло от сердца.
— Очень на это надеюсь. — Шелиара почти что видела, как отец с важным видом одобрительно кивает. — А то, знаешь ли, кое-кто видел, как она в сопровождении некоего юноши, вытащившего ее, подходила пару ночей назад к подножию желтой лестницы. — Опять выжидающая пауза. — Ты ведь сообщишь мне, если что-нибудь об этом узнаешь?
— Конечно, отец.
— Смотри. Кагальзир намекнул, что у этой беглянки временами… не все в порядке с головой. Будь начеку.
Прозвучало обидно, но Шелиара не могла не согласиться. Глупо отрицать то, что является правдой. Пусть и донельзя обидной правдой.
Две пары ног тем временем зашагали внизу прочь из комнаты. Дверь дважды проскрипела. Шелиара медленно разогнулась, принимая стоячее положение. Глубоко вдохнула и выдохнула.
«Ну отлично, — подумала она, растирая затекшую за время подслушивания левую ногу. — Из-за моей гениальнейшей выходки теперь проблемы у моего отца, у Кагальзира — хотя ему так оно и надо, — у Альдана, а теперь еще и у Герцога. Может, мое Проклятье — не в Голосах, а в умении втягивать окружающих в неприятности?..»
Шелиара подумала, что, будь Голоса сейчас рядом, они наверняка согласились бы с этим предположением.
Она сидела на кровати в своей комнате, опустив глаза в пол, когда в дверь постучались, а затем на пороге, с кубком в руке, появился Герцог. Мимоходом Шелиара подумала, что слова «угрюмый» и «подавленный» и на четверть не подходят для описания его пасмурного состояния. Едва взглянув на нее, Герцог хмыкнул и спросил: