— не перережем, я не буду использовать красный спектр.
— ну здорово, скажи ещё что ты грёбаный паладин.
— я не фанатик, послушай, когда я зашивал солдат на поле боя то многие из них выживали там, где в мирное время наступает верная смерть, когда человек находится на грани смерти что-то просыпается в нем и это что-то даёт его телу большую силу, скорость и стойкость, это мне и нужно от него.
— хватит мне в уши лить своей заумной фигнёй, на моем корабле не будет никаких дуэлей, я уже сказал тебе что пущу ему пулю в лоб если ты не предложишь других вариантов, и когда я закончу трапезу то пойду и сделаю это.
Лоренц замолчал, он снова принялся за еду, и делал он это так спокойно, будто не будет палачом спустя несколько минут. Максвелл догадался, что его собеседник не шутит.
— я лишу его разума.
— хочешь сделать из него безумца?
— именно, я выжгу его страхом, а дальше выкинем его на улицы Геринбурга, и пусть ползет куда судьба укажет.
Лоренц вновь перестал жевать.
— быстрая смерть или безумие на улицах в незнакомом городе, и ты считаешь, что имеешь право выбирать ему наказание?
— я не говорил, что считаю себя в праве наказывать людей за их поступки, у него своя культура, свое восприятие мира, мы не можем понять его, а он не может понять нас, ты прости, но сейчас у меня нет желания на философский спор, я просто хочу отомстить ему за избитого до смерти мальчика которого я поднял с окровавленных простыней.
Максвелл вновь почувствовал, как бездонная черная дыра в его душе принимает в себя всю ярость что он испытывает вот уже очень долгое время, когда нужно она послужит ему, но только тогда, когда это будет действительно необходимо.
Лоренц вновь принялся за еду.
— хорошо, будете драться посередине верхней палубы, вечером, а теперь давай спокойно закончим трапезу.
Молча они продолжили трапезу, а когда закончили, Максвелл снова заговорил.
— нужно поставить ей что-нибудь поесть, когда проснется.
И показал в сторону всё ещё спящей девушки. Лоренц кивнул и молча вышел из своей каюты. Посидев ещё немного в тишине, из-за стола поднялся и второй сотрапездник. Он подошёл к шторке, отодвинул, убедился, что ее состояние не изменилось и тоже направился на свежий воздух, на выходе столкнувшись с юнгой, который нес тарелку супа.
Остаток дня прошел без особых происшествий, Максвелл смотрел и лечил волшебством освобождённых рабов, а Арт научил детишек ещё паре игр, а когда солнце уже начало клониться к горизонту устроился на носу корабля с дудочкой и в такт морским волнам, разбивающимся о дно корабля, начал завывать медленную и грустную мелодию.
***
Открыв глаза, она не сразу поняла где находится, теплая постель, нет запаха сырой земли и немытых тел, не слышно нескончаемых криков надзирателей, только один запах сейчас занимал все ее сознание, рядом на стуле стояла тарелка супа с ложкой внутри. Девушка оглянулась, каюта капитана была достаточно богато обставлена, также тут не было никого из людей, стоило бы оглядеться получше, но сил сопротивляться этому запаху уже не было. Она ела медленно, снова подавляя желание съесть все в один укус, и хоть блюдо и было уже порядком остывшее, все равно оно показалось ей самой вкусной в мире едой. Когда она закончила, на тело навалилась сильная усталость, чего ещё она не заметила, когда проснулась так это того, насколько хорошо она выспалась. И все же место было странным, она помнила, как они бежали с тем странным человеком, но после побега с Колизея не помнила ничего. Сейчас обстановка была дружелюбнее, на ней не было кандалов, ей оставили человеческую еду и уложили в человеческую кровать, чего же от нее могли хотеть, только разве что ее боевые навыки, ничего другого в голову не приходило. Преодолевая усталость, она вновь встала, чтобы посмотреть в окно, за которым сиял бесконечными бликами океан. Значит, опять на корабль, в прошлый раз, когда она была на корабле, ее с сестрой заковали в тяжёлые кандалы, их били и кричали за малейшую провинность.
С другой стороны каюты был слышен нарастающий гул, люди собирались на какое-то представление, она вспомнила про фокусы человека в маске, он совершенно точно был не в ладах с головой. Девушка подошла к двери и заглянула в замочную скважину, в ней не было ничего видно, весь вид преграждали спины людей. Она колебалась прежде чем приоткрыть дверь, но любопытство взяло свое. Дверь без скрипа отворилась, и тонкое тельце выскользнуло наружу.
Толпа окружала площадь посередине корабля, на которой сейчас находились двое человек, один что-то втолковывал второму, где-то она уже видела этот темный балахон. Лоренц угрожал Максвеллу.
— только попробуй повредить мне хоть один канат, я тебе пулю в башку пущу вместе с тем уродом, хоть одна щепка отлетит от мачты, и ты со своим другом пойдешь на корм акулам, будь ты хоть трижды императорским целителем, понял?!
— понял, понял, может уже приведешь его? И ещё бы толпу поубавить
— ещё чего! Это чтоб ты не расслаблялся, чем больше людей, тем меньше вы тут кидаться своими барьерами будете, а вот и твой клиент.
Два массивных матроса за руки втащили на верхнюю палубу пленного, у того под глазом уже был массивного вида фингал. Лоренц поднял руку вверх, и толпа успокоилась. Девушка поняла, что это капитан судна, он начал свою речь.
— сегодня я принял решение нарушить одно из главных правил моего корабля, надеюсь, вы понимаете, почему я это делаю, для тех, кто не знает этот мешок мяса, любителя детишек, привел к нам на корабль наш достойный гость.
Моряки начали перешептываться, кто-то крикнул из толпы.
— везде есть исключения!
— согласен! Исключения есть всегда, но это не значит, что вам разрешается бить друг-другу морды почём зря, итак, начнем.
Торговец поднялся с того момента как его бросили на пол матросы и сидел молча. Лоренц подошел к нему.
— в империи есть замечательная традиция, дуэль Окнес, ныне запрещенная на территории Аврелианской империи, согласно этой дуэли, победитель считается избранником богов и оспорить его неправоту значит оспорить волю богов, она пришла к нам из славных времен военных походов, когда трон доставался по праву сильнейшего.
Торговец оскалился.
— мне нет дела до ваших тупых традиций, когда я освобожусь тебя и всех твоих матросов отправят в шахту, добывать камень души, где вы будете гнить до конца своих дней.
Лоренц, долго не думая, размахнулся и врезал весомую пощечину наглому торговцу.
— вижу ты не настроен к беседе, тогда кратко, выиграешь вон у того человека в темном балахоне, останешься жив, проиграешь, и мои парни застрелят тебя с четырех разных позиций, все понял? И даже не думай о том, чтобы кого-нибудь ранить, или повредить мой корабль, тогда получишь пулю промеж глаз в досрочном порядке.
Лоренц не дождался ответа, он отвернулся от пленника и направился к Максвеллу.
— теперь дело за тобой, интересно как ты собираешься совершить то что задумал.
— сейчас увидишь.
Лоренц похлопал его по плечу и направился на мостик капитана, где и встал за штурвал. Максвелл махнул рукой Арту в толпе и тот бросил человеку с синяком его серьги. Тот, как только сообразил, что ему возвращают, мигом кинулся к своему сокровищу. Максвелл сжал руку в кулак, кольцо на руке начало светиться лёгким синеватым светом.
Как только его противник одел свое украшение, Максвелл моментально почувствовал укол страха в глубине души, ну разумеется, торгаш будет использовать гнев. Усилием воли он отогнал частицы страха что пытались сломить его решимость, как вдруг в его сторону полетели смертельные красные иглы. Максвелл создал барьер и те испарились о синюю стену, вот только несколько из них отклонились от прямой траектории, обогнули стену и практически впились Максвеллу в мягкую плоть, в последний момент он успел перенаправить энергию в свое тело, из-за чего стал намного крепче. Черт, прошлой ночью его соперник дрался совсем не так, просто тогда он был намного пьянее, а сейчас, перед страхом смерти, он мог разгуляться в полную силу.