— я никогда раньше не видела подобных клинков, это не меч, но и не сабля, изгиб слишком маленький для нее, заточена как вы можете видеть произведена только на треть у острия, ближе к гарде клинок не заточен, это значит, что при парировании не будет оставаться зазубрин и клинок прослужит дольше, им можно и рубить и колоть.
Нирия осматривала меч, он легко лег в ее руку, хоть и был тяжеловат.
— добротный клинок, но для меня слишком тяжёл.
Тут вмешался Максвелл.
— напротив, ты сейчас не в лучшей форме, после недавних событий тебе ещё только предстоит набираться сил, так что к весу ты привыкнешь.
Нирия призадумалась, а ведь он прав.
“После рабства на мне нет ни грамма мышц, кожа да кости, неделя на корабле на пайке из сухарей ситуацию не улучшили.”
И как она сама не подумала? Нирия отошла на относительно пустое пространство, пару раз взмахнула, баланс был в порядке, этот клинок изготовил истинный мастер своего дела.
— я выбираю его.
Максвелл кивнул, а женщина наоборот, как будто удивилась.
— я думала показать вам ещё парочку экземпляров, пустынные сабли, ордынские пики, по правде говоря, я и не думала, что вы будете брать это недоразумение, обычно этот меч идёт для разминки чтобы на фоне унылость остальное оружие казалось роскошью.
Нирия стояла на своем.
— придется тебе найти другой убогий экспонат, этот я забираю себе.
Максвелл начал доставать кошельки.
— сколько?
Женщина принялась считать.
— тааак посмотрим, это очень редкий экземпляр, сталь словно северная, а там всем известно самые прочные клинки, рукоятка из настоящей кожи, ну, скажем, десять золотых.
— десять? Ты же знаешь с какой суммой мы пришли.
— знаю, но я же не думала, что вы возьмёте именно его, вот моя цена и ни гроша меньше.
Нирия не выпускала меч из рук.
— Максвелл, может возмем у кого-нибудь в долг? Я так понимаю для тебя это лёгкие деньги.
Максвелла очень разозлила эта фраза, она итак потеряла свой кошель, а ещё и просит взять долг, у Кхтонцев принято брать в долг? Да и с чего это вдруг она вдруг стала просить, никогда не просила и вот. Тут в голову прилетела догадка.
— Нирия, положи клинок, мы уходим.
— нет, я уйду только с ним.
— хватит ребячиться, у нас нет денег на него, клади и идем отсюда.
— я сказала, я не уйду без этого меча.
Она взяла новое оружие за рукоять, женщина молча стояла в сторонке, однако Максвелл уже все понял. Он собрал все силы что у него были и направил в разум Нирии поток воли, это очистило ее от влияния продавщицы, и она резко успокоилась, положила меч на ближайший сундук, после приложила ладонь ко лбу.
— что я сейчас хотела сделать, из-за такой мелочи…
— ты не виновата.
Максвелл повернулся к торговке. Та все так же мирно стояла на своем месте.
— магия влечения, я знаю, что только самые опытные адепты способны внушать привязанность иному объекту нежели к себе, а ты сделала это ещё и к неодушевлённое предмету, должен признать, ты хороша.
— все мы выживаем как можем.
— не буду осуждать, но ты зашла слишком далеко на этот раз, эта девушка намного опаснее чем выглядит.
Нирия все поняла, ее околдовала эта пожилая женщина, она взяла меч в руку и ринулась в сторону продавщицы, приставила заточенное лезвие к шее торговки. Она услышала крик Максвелла.
— не смей! Ничего плохого пока не случилось, многие торговцы здесь используют магию.
В глазах женщины читался страх. Нирия глядела ей прямо в глаза, не отрывая заточенного клинка от шеи своей жертвы.
— а вот не произойдет ли ничего плохого дальше зависит только от ответа на мое предложение, мы платим шесть золотых, а ещё ты отдаешь мне пистолет.
Нирия немного усилила нажим, из шеи потекла струйка крови.
— за моральный ущерб, согласна?
Торговка быстро закивала, Нирия медленно убрала меч с шеи.
— вот и замечательно.
Максвелл достал свои кошельки и вручил их торговке, та с ворчанием открыла очередной сундук и достала оттуда обычный кремниевый пистолет.
— прошу, ничего необычного, зато практически новый, стрелянный только один раз, подавитесь.
И всучила пистолет Нирии. Максвелл поблагодарил незадачливую торговку.
— благодарю за сделку.
Женщина фыркнула, Максвелл продолжал,
— предлагаю вам забыть о нашем визите сюда, а мы в свою очередь, не будем сеять слухи в местных тавернах о том, что самые лучшие оружейники Геринбурга сидят в цветочной лавке без охраны, потому что колдуют не хуже церковных инквизиторов.
— катитесь уже, спросите у моей сестры, она упакует ваш товар, я тут пока дверь закрою.
Нирия и Максвелл двинулись прочь из подвала, наверху сестра близнец спрятала клинок в высокую вазу среди букета цветов, тех самых, что рекомендовала первая торговка.
— приходите к нам ещё.
Пара вышла из магазина, вазу держал в двух руках Максвелл. Пистолет спрятал у себя под одеждой тоже он.
— ну что дорогая, уже вечереет, нам пора домой, а то дети уже заждались.
Нирия не отреагировала на его сарказм.
— идиот, зачем вы дарите цветы своим женщинам?
— чтобы сделать партнеру приятно, или просто уделить внимание, я и сам по правде не знаю почему женщинам так нравятся цветы, у вас так не делают?
— у нас если мужчина хочет сойтись в браке с женщиной, то дарит ее семье изделие, соответствующее его тотему, охотники несут тушу зверя, кузнецы изделия ил металла, кожевники обработанную кожу, дарить бесполезный подарок оскорбление, тем более мертвые цветы, нельзя просто так растрачивать дары природы, это варварство.
Пара двигалась в сторону таверны, на этот раз Максвелл решил не вилять и шел напрямик. А Нирия между тем продолжала.
— если семью устраивает дар, то родители позволяют своим детям сойтись в союз, играется свадьба.
Максвелл ее не перебивал, он молча слушал как она распинается, за шесть дней на корабле они едва обменивались парой слов за день, а тут она начала наконец хоть как-то идти на контакт.
Однако вскоре Нирия поняла, что увлеклась и примолкла. Максвелл проговорил с улыбкой.
— я ведь просто про цветы спросил.
— я увлеклась.
— ничего, я вижу, что тебя гнетет, ты на чужой земле, вокруг одни незнакомцы, иная культура, иные обычаи, а я ещё и таскаю с собой камень, без которого ты никуда не денешься, мы с тобой назвали это договором, но по сути это все то же рабство.
Нирия молчала, он был прав, она не знала, что делать дальше в этой чужой стране, дом был сожжен, родные убиты, она не питала иллюзий насчёт судьбы своей сестры. Хорошее настроение улетучилось, безысходность начала тянуть свои щупальца во все уголки ее души. Максвелл между тем продолжал.
— можешь мне не верить, но я понимаю тебя, каждый раз ложась спать, я думал, за что судьба меня прокляла, почему я должен каждый день против своей воли вспоминать то горе что пришлось пережить, почему одни всю жизнь живут и не знают отчаяния или страха, а другие всю свою жизнь борются со страданиями и неудачами, ярость душила меня и выжигала изнутри, оставляя только опустошение.
Нирия слушала его молча, она не верила этому монологу, этот человек улыбался всем подряд, он отказывался убивать и лечил других до последних сил, ей показалось что он готов был отдать свою жизнь за жизнь того бродяги с улицы, за плечами которого явно были не одни только хорошие дела. Это не было похоже на то что испытывала она. Нирия его прервала.
— я вижу, что ты хочешь мне помочь, но ты не знаешь о чем говоришь, оставь эту тему.
— я хочу сказать, чтобы ты не цеплялась за прошлое, жизнь продолжается, а пока ты не перестанешь жить, оглядываясь назад, ты не успеешь оценить положительные моменты в настоящем, и будешь только ещё глубже погружаться во тьму злобы и ненависти.
Нирия не выдержала, она остановилась и влепила своему спутнику громкую пощечину, Максвелл принял удар, и не стал отворачивать лицо, благо сейчас они находились на безлюдной улице иначе вышло бы очень неловко. Она начала на него кричать.