— мы ближе к народу чем к аристократии, наш род, это простые торговцы, родовое имение даже близко не стояло к столице, отец попросил меня не распространяться только и всего.
Максвелл задумался.
— до выпуска ещё два месяца, будет лучше если я сначала получу титул, а после пойдем к твоим родителям.
Поступившим по программе бесплатного обучения и проявляющим немалые успехи в учебе даровались дворянские титулы, для этого необходим был высокий процент среднего балла на протяжении всего обучения и научная работа, признанная академическим советом на выпуске, все это у Максвелла имелось. Филоменна, казалось, засияла от счастья, хоть и пыталась это скрыть.
— хорошая идея, уже придумал себе фамилию?
— Клинквуд, я думаю хорошо звучит.
— звучит как название деревни.
— ох простите госпожа Капсоль, мы, люди второго сорта, ограничены в своей фантазии, свинское условия, в которых мы живём дурно на нас влияют.
— ты прекрасно понял, что я имею ввиду, у меня есть редкая возможность выбрать себе будущую фамилию, и я не хочу менять свою фасоль на деревню, я сама выберу тебе фамилию.
Максвелл не стал спорить, с фантазией у него и правда были нелады. Он обсуждал титул с сестрой, но там та же история. Наконец они пришли к месту назначения, над входом высилась огромная свиная голова. Филоменна брезгливо сморщилась.
— ты похоже решил испортить мое отношение к тебе, что это за уродство?
— не суди о книге по обложке.
Он ввел ее в это достойное заведение, зал был полон, слышались громкие и веселые разговоры, аппетитно пахло жаренным мясом. Максвелл подозвал официанта.
— у нас бронь.
Паренёк кивнул и провел пару через зал к столику в углу.
Филоменна не выражала никаких эмоций. Максвелла это позабавило.
— чего ты погрустнела, подумаешь, пару сотен кило сегодня наберёшь, поверь, здешнее мясо того стоит.
— если меня тут увидят…
— никто тебя не увидит, это заведение для простых людей, расслабься и получай удовольствие.
К ним подошёл официант.
— чего будете?
Филоменна даже не повернула головы. Ответил Максвелл.
— неси рёбрышек и шею под острым соусом, ещё два пива… вернее одно пиво и соку для дамы.
Официант отправился выполнять заказ.
— говорила же, официантам тут стоит поучиться манерам.
— поверь, манеры — это последнее, о чем думают все эти люди.
Вокруг стоял нестихающий гвалт. Простые рабочие смеялись, рассказывали друг другу веселые случаи, в зале даже было видно еще несколько парочек, разумеется, не таких элегантных как наша.
Официант вернулся с заказом, теперь на столе стояли тарелки с мясом на палочке и ребрышками, а также две миски с мыльным раствором. Филоменна была озадачена.
— а столовые приборы?
Максвелл ехидно ухмельнулся, когда принялся обмакивать руки в воде.
— ты издеваешься?!
— нет.
— за что ты меня наказываешь?
— помнишь мы играли на фестивале в "Попади в зайчика" на желание? Вот мое желание, ешь.
Филоменна с каменным лицом после небольшой задержки принялась мыть руки.
— ты козел.
— фу, как такая воспитанная дама может говорить такие гадости! придется целую неделю в храме отмаливаться.
Спустя полчаса трапеза была закончена, пара наслаждалась приятным послевкусием и теплой сытостью на своих местах. Максвелл спросил.
— ну как? Стоило это того чтобы на пару минут отказаться от ваших сухих манер?
Филоменна взглянула на свои покрытые жиром пальцы.
— теперь я месяц буду питаться только морковкой, но да, это того стоило.
Максвелл улыбнулся, она ответила ему тем же. Входная дверь вновь отворилась, внутрь вошли трое молодых людей, сначала никто не поворачивал голов, однако постепенно гул стих. Обшитые имперским золотом манжеты никак не вписывались в местную обстановку, у каждого на груди был вышит герб его рода. Трое новичков прошли к свободному столику, каждое их движение было наполнено дворянским достоинством, а глаза принебрежительно скользили мимо присутствующих. Максвелл, который сидел лицом ко входу первым увидел эту троицу, хорошее настроение быстро улетучилось, ему на смену пришло негодование и немного страха.
"Зачем этим петухи сюда припёрлись, ещё и именно сейчас"
Филоменна, заметив смену настроения своего партнера обернулась, после чего мигом повернулась обратно.
— ты сказал, что тут не бывает аристократии!
— я знаю, что я сказал, да тут со дня открытия ни единого богача не обитало! Я и представить себе не мог что они сюда придут.
Один из них узнал Максвелла.
— сиди тут.
Он встал из-за стола и направился к старым знакомым.
— приятного дня вам господа, имею наглость поинтересоваться, что могло привести столь знатных господ в подобное заведение?
Самый высокий и, по совместительству, самый главный из трёх с высока смотрел на склонившего голову Максвелла. Это был Люциан Докрэн, представитель так называемой высшей аристократии. Восемь самых приближенных к самому императору семей входящих в правящий совет имели абсолютную власть в империи, он же и ответил.
— Валериан имел неосторожность утверждать, будто в этом притоне готовят лучше, чем самые изысканные повара ресторанов высшего города, вот мы и пришли развеять это заблуждение.
Максвелл не поднимал головы, "пока обратного не разрешит вышестоящий по роду благородный человек обязан младший, склонив голову, внимать речам его святейшества" как гласил свод законов империи. Люциан заметил спутницу Максвелла. Он, не обращая внимания на склонившего головы прошел к столику в углу.
— леди Капсоль, вот так сюрприз встретить вас здесь, вижу вы уже оценили достоинства местной кухни.
Филоменна закончила в панике платком оттирать жирные пальцы. От стыда она покраснела, начала выбираться из-за стола чтобы поприветствовать лёгким реверансом достойного дворянина, но зацепилась платьем за стул из-за чего ещё больше раскраснелась и в итоге выдала что-то вроде сдавленного выдоха.
— вижу слухи не врали про некую связь между вами и этим недотепой, однако я очень удивлен тому, что увидел вас в подобном заведении, ведь несмотря на ваше низшее, но все же дворянское происхождение, манерам вас обучала сама богиня.
Максвелл не поднимал головы, ярость все больше закипала внутри его юного разума, он умолял про себя.
"Уходи отсюда, пока ещё ничего не случилось"
Филоменна наконец выбралась из-за стола и не придумала ничего иного как сделать тот самый несчастный реверанс. Это движение не вызвало никакой реакции кроме улыбки на лице Люциана.
— я кажется понял, юное сердце без памяти влюбились в красивые слова безродного пса, и после ночи любви вы готовы пойти за ним хоть в канаву, главное, чтоб грязь была помягче.
Филоменна села на стул, она готова была заплакать в любой момент. Максвелл поднял голову.
— смотря на то, какие низости вытворяют отпрыски высшей аристократии в наших борделях, мы научились ценить честь наших женщин.
Люциан вдруг повернулся в сторону Максвелла.
— не знал, что ты умеешь острить, может ещё скажешь, что понимаешь, что значит честь?
Горло Максвелла сжали магические тиски, которые начали поднимать его в воздух, от схватил их руками и взмыл над полом.
— тебе стоит отрезать голову только за то, что ты посмел ее поднять.
Захват ослаб, и он упал на пол хватая ртом драгоценный воздух. Когда же Максвелл вновь смог говорить он произнес.
— ты не видишь дальше собственного носа.
Люциан поднял глаза, его друзей уже прижали к стенке, у обоих отчётливо были видны ссадины на лицах, бандиты, что держали их, демонстративно примеряли их катализаторы. При виде этого зрелища он оцепенел. Максвелл тем временем поднялся с пола.
— ты ослеплён чувством собственной неприкосновенности, вы пришли сюда не мяса поесть, вам просто нужно доказательство того что вы лучше всех этих людей только потому что родились в нужной семье, потому что я своим усердием доказал тебе обратное, ты не поспеваешь за мной и не можешь с этим смириться, идёшь сюда, а тут снова я, оскорбляешь ни в чем неповинную даму только потому что можешь, но подумай вот о чем, сколько человек знает, что вы здесь?