Особую роль в проявлении эффекта «ресурсного проклятия» играет степень концентрированности ресурса. При высокой концентрированности, как в случае нефти и газа, указанный механизм работает фактически «как часы». В случае, если речь идет о более распределенных ресурсах – древесина, водные ресурсы, рыбная ловля, – механизм может работать не так явно. По этой причине некоторые исследователи, основывавшие анализ не только на углеводородах, но и на распределенных ресурсах, приходили к выводам, что высокая доля ресурсов в экономике страны вполне может способствовать экономическому росту, и институты здесь не играют значимой роли. Этот эффект связан, видимо, с тем, что неспособность концентрировать ресурсный капитал в руках узкой элиты приводит к существенному росту конкуренции за власть и, как следствие, к позитивному естественному отбору как персоналий, так и подходов к управлению государством. Однако даже авторы этого наблюдения обращают внимание на небольшие отличия распределенных ресурсных экономик от концентрированных.
Другой подход к теме сформулировали Полин Джонс Луонг и Эрика Уайнтал. По их мнению, существенное влияние ресурсного богатства на экономическое состояние страны оказывает структура собственности в ресурсном секторе. К самым плохим последствиям приводит такая структура, где государство оказывается основным владельцем и при этом оно же в сильной степени ограничивает возможности частным компаниям (дальше совместного предприятия государство не идет). Напротив, при доминировании частной собственности (как в России конца 1990-х и начала 2000-х годов) или даже государственной, но с большими правами частного сектора на разработку недр, негативное влияние ресурсного сектора на экономику смягчается. Надо заметить, что выводы эти, как часто бывает у современных экономистов, носят весьма спорный характер – не потому, что в них нет логики (более или менее очевидно, что частный сектор эффективнее государственного), а потому что исследование основано на анализе всего пяти стран постсоветского пространства: России, Азербайджана, Казахстана, Туркменистана и Узбекистана – это слишком малая и слишком зависимая выборка, чтобы делать выводы.
Наконец, есть и любопытные частные эффекты «ресурсного благословения». Некоторые исследователи говорят не только про консервацию патриархального строя в рентных экономиках, но и про механизмы, приводящие к развитию патриархальных отношений в ранее менее консервативных обществах при появлении «ресурса». Майкл Росс рисует следующую картину: в статус-кво мы имеем определенный уровень занятости как мужчин, так и женщин, а ресурсный сектор не находится в состоянии бума. Когда же происходит ресурсный бум, начинается переток рабочей силы из промышленности в сектор добычи (а это в основном мужская работа), в то время как женщины теряют работу в страдающем от падения конкурентоспособности промышленном секторе. Соответственно, увеличивается доля женщин, занимающихся домохозяйством, что способствует развитию (восстановлению) патриархальных отношений.
Реальный мир, конечно, шире любого исследования, а проявления ресурсных зависимостей значительно более многообразны – как часто бывает в жизни, лучше изучать этот феномен на примерах. Научиться распознавать перспективы в дне сегодняшнем можно, только зная историю и сопоставляя текущие события с аналогами дней минувших. При этом надо оговориться – нет ничего более спорного, чем история, особенно древняя. Поэтому вместо «ученые доказали» воспринимать историческую информацию лучше под лозунгом «сказка ложь, да в ней намек» – даже (и именно) в такой интерпретации история учит лучше всего.
Глава 3. Исход из госэкономики
Об одной библейской легенде, сохранившей для нас первые описания краха государственной системы, и о том, почему и тысячи лет назад большое государство было проблемой для общества
Начать экскурс в историю придется со сказки, которой как минимум 2300 лет.
7000 лет до нашей эры, за две тысячи лет до того, как шумеры в Месопотамии начали строить свои первые города, в Северной Африке, вдоль русла реки Нил, начали возникать первые стационарные поселения. Их жители уже умели разводить скот и примитивно обрабатывать землю. Нил, как и реки Междуречья, в разливы выносил на свои низкие берега огромный объем ила, который является идеальным удобрением. На прибрежной территории отлично росли зерновые. Тростник, покрывавший густыми зарослями берега, был и топливом, и строительным материалом, и материалом для постройки лодок, плетения корзин и создания мебели. В пойме Нила жила масса животных (от крокодилов и бегемотов до различных копытных и птиц), на которых охотились местные жители.