Хотя первая и последняя вражеская контратака оказалась безуспешной, Ф'тах все же ожидал, что командование отдаст приказ о закреплении взятых позиций. Однако такого приказа не последовало, когда же с'ван обратился за разъяснениями, ему сказали, что полковник Чин и остальные заняты продвижением вперед и времени на общение с офицером по обеспечению у них нет. Ф'тах ожидал иного ответа.
В боевой ситуации даже с'ваны научились полагаться на мнение и опыт людей. Но что-то в нынешней боевой операции беспокоило Ф'таха. В конце концов, какими бы отважными и умными не были люди на поле боя, они были далеки от совершенства и вполне могли допустить тактический промах. Он попытался поделиться своими тревогами с другими, но все оказались или слишком заняты, или вообще были потрясены нецивилизованностью происходящего. В конце концов он и сам оказался слишком занятым, чтобы прислушаться к собственным доводам.
Но для беспокойства время оставалось.
ГЛАВА 15
Нападение Узора было настолько беспощадным, эффективным и стремительным, что обе передовые огневые базы уже были потеряны, когда группа Раньи получила приказ к мобилизации. Сагио находился достаточно близко к подразделениям связи, чтобы подслушать первые рапорты.
– Они вторглись очень быстро и дерзко, – сказал он с волнением в голосе. – У наших людей не было никакой возможности собрать силы для отпора. Северо-западная база сумела сконцентрировать усилия для контратаки, но Центральное Командование не думает, что они сумеют их остановить.
С наружной стороны бараков представители различных миров носились в беспорядочной суете. Выли сирены, а машины на огромной скорости, невзирая на суетящихся пешеходов, неслись к своим целям. Обитатели базы в спешке пытались внести порядок в хаос.
Криголиты едва останавливались, чтобы обменяться приветствиями по радио, сегунианцы шли напролом, сметая с пути даже сородичей, пытаясь добраться до своих станций.
Раньи не прислушивался к тому, что говорил его брат, обращаясь к своим товарищам с Коссуута. Люди и массуды, казалось, атаковали с явным количественным перевесом и сконцентрировали огневую мощь на небольшом фронте. Они прорывались в обход или сметали на своем пути многочисленные защитные сооружения и, видимо, намеревались ударить по сектору, в котором был расположен штаб. Помешать им в этом уже ничто не могло. Линия фронта, бывшая достаточно стабильной в течение многих лет, сейчас была полностью сметена.
Транспорты приземлялись рядом с казармами, полностью нагруженные и готовые к бою. Ошеломленный Раньи почувствовал, что и его захватывает общее смятение, когда транспорты поднялись в воздух и, срезая верхушки деревьев, устремились на боевые позиции.
Отряд с Коссуута предполагалось использовать лишь для специальных заданий, но перед лицом угрозы разгрома всего сектора, каждый солдат был брошен на его защиту. По мере того как команда спускалась к линии, которая соединяла оборонительные позиции трех сохранившихся огненных баз, Раньи начал задумываться над тем, что вскоре ему, вероятно, придется столкнуться с людьми – и столкнуться вплотную.
Сумеет ли он отдать приказ об открытии огня по себе подобным? Если, конечно, они и на самом деле являются ему подобными, напомнил он сам себе. В лихорадке общего смятения и подготовки, которая захватила его, он уже мало в чем был уверен, кроме того, что перспектива ухода на покой отодвинулась на неопределенный срок. В конечном итоге смерть разрешит сомнения и положит конец личным страданиям.
Вновь какое-то особенное спокойствие, которое его друзья ошибочно приняли за уверенность в своих силах, сошло на него. Неожиданно кто-то дернул его за руку.
– Ты слышал, Раньи? – Сагио встревоженно глядел на своего брата. – Планы изменились. Командование решило, что базы сами о себе позаботятся. Нас направляют на оборону Сектора штаба. – Глаза его блеснули. – Мы окажемся на передовой линии. Больше мы не будем шнырять где-то в ночи.
– Я слышал. Одень броню. Пусть Турмаст и Веенн скажут остальным. Мы можем оказаться под огнем до того, как прибудем. Сагио слегка нахмурился.
– Штаб еще не атакован. Моя броня может перегреться. Еще уйма времени.
– Там, где речь идет о людях, времени никогда не бывает слишком много. Спроси у тех, кто остался в живых, о судьбе первых разгромленных огневых баз… если выжившие есть. Надень броню! Ошарашенный Сагио помчался выполнять приказ. Раньи не спеша последовал за ним. Его раздирали самые противоречивые чувства. Ему хотелось ринуться в бой, и он понимал, что не имеет права этого делать, его чувства боролись с рассудком. В конце концов он вдруг осознал всю тщетность своих переживаний. Тысяча лет нескончаемого конфликта, конфликта не вокруг вопроса о выживании, не вокруг вопроса о культуре, но вокруг идеи. Чем незначительное идея, тем с большей ожесточенностью ведется вокруг нее борьба, думал он. В любом случае, растрачивать такой ценный дар, как разум, на такую чепуху – пустая трата времени. Но если нет причин для борьбы, то каково тогда его место в цивилизованном обществе – его, которого с самого рождения учили только воевать? Будь это общество ашреганским или человеческим? Он подумал, что перестал вписываться в окружение как в интеллектуальном, так и в эмоциональном плане. Разве подобные мысли тревожат его друзей? Тревожат ли людей подобные мысли, а если да, то как они поступают в подобных случаях, эти таинственные существа? Узнает ли он об этом когда-либо. Безусловно, они – самые странные существа, да и он сам разве не странен?