— Бах, — сказал он, в шутку подстреливая мужчину, но больше в комнате никого не было. Ломан успокоился. Он так хотел застать Дэвана, пока он не уснул, что его желания стали материальными.
— А ты почему не спишь?
Мальчик ему ответить не мог. Ломан наклонился, забрал у ребёнка игрушку, отложив её на стол.
— Пора спать, Дэван, — ласково сказал он, укладывая ребёнка. Укрыл его, подоткнул одеяло и погладил мальчика по голове. Опоздал, но смог насладиться редкой картиной. Мальчик на удивление быстро уснул, без привычных капризов. И в кого он пошёл характером? Уж точно не в папочку.
— Не думал увидеть тебя в роли заботливого папаши.
Ричард спокойно обернулся на насмешливый мужской голос. Незваный гость сидел в кресле-качалке, забросив ногу на ногу. Свет из окна лился на него, мешая рассмотреть лицо, но Ломан и без этого знал, кто перед ним. Тень прорезала весёлая улыбка и ряд белых зубов.
— Что тебе нужно?
— Маленькую услугу.
Глава 3
Помидоретта и её нахальный принц
— Аддерли!
— А? — девушка обернулась на мужской голос.
— Живо сюда!
И вот как тут поспоришь с режиссёром, когда от его решения зависит: останешься ты работать или с треском вылетишь, как рояль из окна пятнадцатиэтажного здания? Сварливый мужчина сорока восьми лет, вечно хмурый и угрюмый, отчего густые брови, тронутые слабой сединой, напоминали пушистую ветку сосны. Длинный вязаный шарф, небрежно обмотанный вокруг длинной шеи, свисал ниже пояса; иногда Аддерли задавалась вопросом, как режиссёр в нём не путается — видимо, мастерство приходит с годами режиссёрской практики. В его образе не было никакой солидности, лишь простота и… нет, изяществом тут тоже не пахло, но у него было своё какое-то особое обаяние, которое мужчина грубо перечёркивал своим отвратительным характером.
— Надевай.
Ей прилетело в руки платье восемнадцатого века. Ткань не самая дорогая, но выглядит неплохо и достаточно приятна на ощупь. Золотисто-кремовый цвет с бледным тёмно-зелёным рисунком, который едва угадывался при хорошем освещении. Вещь по-своему прекрасна и интересна, но… Дейн непонимающе посмотрела на платье и осмотрелась. В костюмерной кроме них больше никого не было.
— На кого…? — растерялась девушка, не понимая, что от неё требуется.
— Что за идиотский вопрос? — раздражённо хмыкнул мужчина. — На себя, разумеется! — он пренебрежительно махнул рукой, словно отгонял надоедливую муху. — Через десять минут на площадке.
Удивлённо хлопая глазами, Аддерли проводила мужчину взглядом. Мысли неохотно формировались в осторожные слова.
— Но я же… не актёр… — только и успела сказать, когда дверь закрылась за мужчиной, оставив обескураженную девушку наедине с платьем.
— Не театр, а дурдом, — сетовал режиссёр, тяжело ступая и гремя дверями.
Дейн вздохнула. Она здесь уже три месяца безвылазно работает, совмещая театр с основной работой. Отлично знает, как и что надевать — это входит в круг её стандартных обязанностей — одевать актёров.
— Но не напяливать их на себя…
С чего ему вообще захотелось выпихнуть её на сцену? Логику режиссёра понять сложно. Особенно, если этот режиссёр Гаспард Лиме. Он больше напоминал грозного генерала, у которого всё должно быть строго по уставу, чем деятеля искусства; они часто идут против правил, создавая шедевры. Лиме, к слову, тоже не одно правило нарушил, но вот получится ли у него сорвать большой куш?
Поспорить не вышло. Выразить своё негодование тоже некому. Все актёры давно находятся на игровой площадке и репетируют. Она лично позаботилась о том, чтобы каждый из них был готов. В плане костюмов, разумеется.
«А вот я ему там зачем?».
Посмотрев на своё отражение в зеркале, Дейн пришла к выводу, что время идёт, а её негодование ничем ей не поможет. Надо действовать. Начало было хорошим. Быстрый старт. Зная, что и куда просунуть, как затянуть и поправить, девушка справлялась с поставленной задачей максимально быстро. Гордость её переполняла, ведь ни одна из набранных актрис не в состоянии справиться с нарядом без помощи. Гордость — грех, а грех наказуем. Аддерли коснулась корсета на груди, досадливо ощупывая его, пытаясь наспех закончить со своим образом, и поняла, наконец, ценность своей работы. Она посмотрела через левое плечо и там же нашла свою пропажу. Та ещё проблема, когда шнуровка на спине.