— Если быть точнее, три.
Корвин прекрасно понимал, к чему она клонит. Открыто и нескромно. Впрочем, ему было всё равно, каким образом он набьёт себе эти яркие воспоминания, поэтому её многозначительный взгляд и улыбка с подтекстом пришлись весьма кстати. Вазовски и не планировал себя сдерживать. Грубо и жадно впиваясь в губы девушки, он посадил её на стол и плотнее прижался, не обращая внимания на опасный звон посуды, которая вот-вот могла упасть из-за их излишней подвижности. Джесс сама этого хотела, а он не то что бы был сильно против. Она жадно и возбуждённо дышала ему прямо в губы, неохотно отрываясь от поцелуев, когда он даже и не думал отстраняться. К чёрту ухаживания и прелюдию. Корвин бесцеремонно задрал юбку, чувствуя, как девушка пытается стянуть с него толстовку и тянется к ремню, прозаично намекая на продолжение. Немного наклонил девушку, заставляя откинуться назад, и огладил оголённое бедро, наслаждаясь мягкостью кожи. Собрался ей помочь с одеждой, чтобы ускорить процесс, но притормозил, почувствовав на себе чей-то взгляд. Глянул в окно, рядом с которым они устроились, отчасти демонстрируя себя в профиль прохожим. В большей степени демонстрировал он себя и привлекательное бедро своей подруги, потому что её, в отличие от него, закрывала штора, но и так нетрудно догадаться, кто составил ему пару в веселье на двоих. Квартира была её и, как он понимал, снимала она её сама.
Дождь барабанил по козырьку и был настолько отчётливым, что даже горячее дыхание Джессики прямо у него под ухом не смогло его заглушить. Корвин смотрел в окно, на улицу без прохожих.
— Мари?
— Что?
Он не ответил девушке, которая даже не поняла, что потеряла его в тот момент, когда он увидел её… Это могло быть ещё одно видение или попытки его сознания воссоздать то, что когда-то было ему значительно ближе девчонки, которую он сейчас прижимает к себе. Видение не исчезало.
— Почему ты остановился?
— Прости. Я… — парень запнулся, настроение резко пропало, и он почувствовал себя виноватым. — Мне нужно идти.
Вот так без объяснения причины он вышел в коридор и начал быстро собираться. Прекрасно понимал, что своим поведением обижает девушку, которая вышла следом за ним в коридор, чтобы понять, что пошло не так, вместо того, чтобы от души кинуть в него чем-то тяжёлым.
— Извини. Правда. Я не хотел, чтобы так вышло, — быстро бросил Вазовски и выскочил из квартиры, стремительно спускаясь вниз. Он видел, как Джессика босиком вышла на лестничную площадку, а потом чуть перегнулась через перила, наблюдая за ним, но это ничего не меняло.
Он оказался на улице, тяжело дыша из-за быстрого спуска. Озирался, пытаясь найти ту самую точку, которую видел из окна кухни.
— Мари! — окликнул и она обернулась.
— Корвин…
Услышал её голос и кинулся к ней, не понимая, что побуждает его к таким действиям. Корвин успел поймать её, не позволив упасть на проезжей части. Машин не было. Вода стекала по асфальту к водоотводным каналам, которые вели её прямиком в канализацию. Мария была материальна как никогда. Он чувствовал вес её тела, касался её промокшей холодной кожи. Чувствовал её дрожь. Не удивительно. Она была здесь совсем одна, растерянная, в лёгком сарафане и босиком в такую погоду, а на улице совсем не жарко. Белая смотрела на него бледными слепыми глазами, а затем обмякла у него на руках. Потеряла сознание. Живая. Настоящая. Но… как такое возможно? Парень точно помнил, что она умерла у него на руках, обратившись в прах, и больше ничего не осталось.
— Как же…
Глава 5
Последний перворождённый
— Не волнуйся, — тихо шепнул Итан, и Дейн почувствовала, как он немного сильнее сжимает её ладонь. Легко говорить. Он крутился в обществе вампиров с раннего детства и привык к настоящим балам, а не школьным пародиям на светскую жизнь.
Аддерли сделала глубокий вдох и обвела взглядом зал. Играла тихая, расслабляющая музыка, гости о чём-то непринуждённо беседовали, дамы тихо смеялись, как истинные леди, прикрывая изящными ладонями губы нежно-персикового цвета.
В длинном чёрном платье, которое своим цветом напоминало официоз, Дейн чувствовала себя неуютно. Она надевала что-то подобное лишь раз и на венецианский карнавал, который организовал её университет, но в том окружении она могла вести себя естественно и не беспокоиться о манерах и том впечатлении, которое складывает, в принципе. Судьи есть везде, но не все мнения что-то да значат. Там она чувствовала себя свободной, здесь, как под микроскопом, где каждый взгляд так и хочет подтянуть к себе невидимой нитью ближе, чтобы рассмотреть любую неугодную ямочку на лице.