Марьяна обратилась к сестре, а я задохнулась от осознания того, что одна Влади все давным давно вспомнила. Одна крест несла. Не сдержала слез я и заплакала.
— Полно! Не все рассказала вам, — погладила ведьма кольцо на безымянном пальце, в котором камень отсутствовал.
— Достаточно! — закричала Владлена, набрасываюсь на тетку. Виновата та отчасти была, потому что спровоцировала нападками да колдовством силу темную, которая в душе матери спала. Но вот насколько можно верить словам ее вопрос открытый. Стоит на страже границ, а белого праведника боится. Решает вместо Вершителя кому какой дорого отправится, неправильно это.
В дверь отворилась, на пороге возник наемник Прохорович с Матреной, в глазах которой от увиденной сцены ужас плескался. Разлила кувшин с молоком парным, что в руках держала. Подлетела к Влади, схватила за шкирку и встряхнула, как котенка малого.
— Малявка, ты что позволяешь себе с хозяйкой доброю, которая вас, нерях, отмыла, обогрела и накормила от души сердечной.
Ох и возмущалась женщина. Но я слов половины не слышала, сердце со слезами пытаясь унять. И помочь Влади не спешила, своим горем упиваясь.
Марьяна велела Влади вывести на свежий воздух проветриться, а, как со мной наедине осталась, продолжила.
— Винить меня после будете, ведь не виню вас за смерть помощника любимого.
Намек я поняла, зубами заскрежетала, но отвечать не стала.
— В один прекрасный день кольцо запылало огнем, камень растрескался, — Верховная ведьма собралась, историю рассказывая, словно снова переживая.
— А поутру с третьей тропы явился Ростислав в одеждах обрядовых, которые в храмах выдают молящимся за здравие людское да покой после смерти. Не известно мне, как он ритуал провел и призвал дух злой, но в итоге стал черным колдуном и перенесся в темные земли, силой напитал тело. Не спасли золотые письмена на теле, одну боль причинили. Сопротивлялась душа светлая мгле, но куда простому человеку до зла великого.
— Вершитель вселился в Ростислава? — спросила, рот приоткрыв. Марьяна на вопрос не ответила сначала. Подошла поближе, руки мои своими ладонями накрыла и показала на стену. Только сейчас я заметила обуглившиеся стену.
— Не выполнила я условий договора полностью. Не удалось Вершителю в наш мир пробраться, человеком пожить. В теле Ростислава заточен оказался. Маг силой его с лихвой пользовался, нутро очерняя поступками бессовестными. До тех пор пока не встретил раненый в деревеньке малоизвестной девчонку молодую. И как только меняться стал, Вершитель силу почувствовал.
Я брови нахмурила, не понимая к чему ведьма ведет.
— Глупая! Вершитель — ни зло и ни добро, как и человек, он в равновесии силу свое держать должен. А в теле Ростислава гнев пытал и жажда мести на людей окаянных, которые сестру младшую погубили. Ненависть оковы создала для сущности божественной, как только гнев в душе сменился привязанностью к тебе, Вершитель на свободу вырвался. Но уйти далеко не захотел. Любопытство сгубило. Жизнь желал посмотреть да любовь испытать.
Значит, стену он попортил и чувства, которые ко мне Ростислав испытывал, вина божества заскучавшего. Тоска внутри родилась, но показывать ведьме ее не пристало.
За окном ворона каркнула, словно о беде предупреждая. Взбеленилась Марьяна, обо мне позабыв, бросилась к стеклу. Шторы испугано раздвинула, всмотрелась в полумрак царящий на улице да успокоилась. А нить, которой ведьма внимание мое держала, лопнула. Я будто прозрела, истину увидев и слов смысл новый уловив. Половина из сказанного наговоры пустые. И с глаз пелена спала. Оказалась неожиданно в грязной комнате с прогнившими покосившимися бревнами. Кое-где плесень чернотой вылезла, а пауки паутины навили. Под ногами дорожка затоптанная да век нестираная, а над головой дырявая крыша, которая лунный свет сквозь отверстия явила. Покосившееся окно в ветхой раме еле держится, а Марьяна оторваться от него не может.
Верховная ведьма пот с лица стерла, много сил ворожба отняла. Не по годам старухе такое испытание.
— Зря старалась! Колдовство исчезло. Теперь правду рассказывай, тетушка любимая! — негодовала, обращаясь к ведьме. И Влади вывели не случайно, мешала она на меня воздействовать.
Марьяна повернулась и улыбнулась, глаза прищурила, став на лешего, с утреца, после веселой лесной пирушки, похожа. Волосы лохматые взъерошенные, руки грязные, пятнами, трясутся и спина к земле тянет. Одежда неопрятная. На свою взглянула, ладно все. Чистотой сияет да белизной новой ткани.
— Для того чтобы молодость и красу вернуть договор нужно до конца исполнить, а в следующем годом заканчивается он. Двадцать пять лет минуло. Одна надежда на ключи магические. Ключ — это дар природы, что рождается дабы исправить несправедливость великую либо найти возможность за грехи покаяться, жизнь свою изменить.