– Что за темный народ! Бедняги…
Ну ладно, пусть мои родители все из себя такие светские гуманисты, пусть они рискуют своими бессмертными душами. Но зачем было рисковать моей? Они делали ставки с полной уверенностью в собственной правоте – а проиграла я.
По телевизору иногда показывали баптистов, которые машут куклами, насаженными на палки и залитыми кетчупом, перед клиникой какого-нибудь врача. Так и вправду можно поверить, что религии мира совсем одурели. Мой отец, с другой стороны, проповедовал, что если я буду есть достаточно клетчатки и сдавать на вторсырье пластиковые бутылки, то со мной все будет в порядке. А мама, если я спрашивала про рай или ад, давала мне таблетку ксанакса.
Вот только теперь – сюрприз! – я жду, когда демоны выдернут мне язык и поджарят с беконом и чесноком. Или начнут тушить у меня под мышками сигареты.
Поймите меня правильно. Ад не так ужасен, особенно по сравнению с экологическим лагерем и тем более со средней школой. Можете считать меня циником, но мало что сравнится с восковой депиляцией или пирсингом пупка в супермаркете. Или с булимией. Хотя я не похожа на всяких анорексичных мисс Стерв фон Стервски.
Больше всего меня беспокоит надежда. В аду надежда – это очень-очень плохая привычка, вроде курения или обгрызания ногтей.
Надежда – это жесткий и приставучий репей, который нужно от себя отодрать. Это пагубная страсть, от которой надо избавиться.
Да, я знаю слово «пагубный». Мне тринадцать, я разочаровалась во всем и страдаю от одиночества, но я не тупица.
Как бы сильно я ни пыталась задушить в себе надежду, я еще мечтаю, что у меня будет первая менструация. Я хочу такую же большую грудь, как у Бабетт из соседней клетки. Или найти в кармане юбки-шортов ксанакс. Я скрещиваю пальцы: а вдруг какой-нибудь демон бросит меня в котел кипящей лавы, и я окажусь голой рядом с Ривером Фениксом, и он скажет, что я хорошенькая, и захочет меня поцеловать?
Проблема в том, что в аду надежды нет.
Так что я собой представляю? Как сказать это в тысяче слов – понятия не имею. Знаю только, что сначала надо оставить надежду. Пожалуйста, Сатана, помоги мне! И я буду очень-очень счастлива. Пожалуйста, помоги мне отказаться от пристрастия к надежде! Спасибо…
IV
Ты там, Сатана? Это я, Мэдисон. Сегодня мне показалось, что я тебя видела. Как обезумевшая фанатка, я махала руками, пытаясь привлечь твое внимание.
Ад демонстрирует мне все новые захватывающие стороны, и я даже начала немножко изучать демонологию, чтобы не вечно казаться идиоткой. Если честно, и скучать-то по дому некогда.
А сегодня я познакомилась с мальчиком, у которого шикарные карие глаза.
Строго говоря, время в аду не делится на дни и ночи. Тут постоянное приглушенное освещение с акцентами: мерцающее оранжевое пламя, пушистые белые облака пара и черные тучи дыма. Совсем как на лыжном курорте.
Слава Богу, на мне были самозаводящиеся наручные часы с календарем. Ой, Сатана, извини, я сказала слово на букву «Б»!
А вам, живым, кто ходит по земле, пьет мультивитамины, исповедует лютеранство или делает себе колоноскопию, – всем вам советую потратиться на качественные, надежные часы с функцией дня и даты. Не рассчитывайте, что в аду будет ловить ваш мобильник, не надейтесь, что предусмотрительно скончаетесь с зарядкой в руке или что в вашей ржавой клетке окажется совместимая розетка. Учтите, что надежные – это не «Свотч». «Свотчи» из пластика, а пластик в аду плавится. Не мучьте себя, вложите деньги в качественный кожаный браслет или эластичный металлический.
Если вы все-таки пренебрежете моим советом и не вооружитесь адекватным часовым прибором, НЕ НАДО выискивать какую-нибудь умную, энергичную тринадцатилетнюю девочку-толстушку в мокасинах, не надо постоянно ее спрашивать: «Какой сегодня день?» и «Сколько времени?». Эта вышеупомянутая умная-но-толстая девочка просто сымитирует консультацию с часами, а потом скажет: «В последний раз ты спрашивала меня пять тысяч лет назад».
Да, я знаю слово «сымитировать». Может, я немного раздражена и огрызаюсь, но – просите сколько угодно, хоть слезами залейтесь – я вам не юная раба для объявления времени.
Кстати, прежде чем отпускать ехидные комментарии по поводу моего душевного состояния, вроде «села на ватного коника» или «страдает от красных дней в календаре», постарайтесь вспомнить, что я мертвая и скончалась до полового созревания, а следовательно, надо мной не властны бездумные биологические императивы, которые наверняка определяют каждый миг вашей вонючей, сопящей и вибрирующей репродуктивной жизни.