– Эй!!! Тут Мэдисон! – Я поднимаю грязный шарик из поп-корна и швыряю ему вслед. – Я до смерти хочу с вами познакомиться!
Разбросанные окровавленные кости футболиста уже собираются, сползаются в человека, обрастают мышцами и кожей, и теперь смертного можно пытать снова и снова, до бесконечности.
Явно утолив голод, рогатый разворачивается, чтобы уйти.
Я захожусь отчаянным криком. Нет, так нечестно! Я уже вам говорила, что кричать в аду – очень дурной вкус. Это совершенно неуместно. И все-таки я кричу:
– Мистер Сатана!
Огромное хвостатое чудовище уходит.
Бабетт спрашивает:
– Какой сейчас день?
Если уж жизнь в аду можно с чем-то сравнить, так это со старыми мультфильмами компании «Уорнер Бразерс», где героев постоянно обезглавливают гильотинами и взрывают динамитными шашками, но к следующему покушению они снова целы и невредимы. Удобная система, хоть и несколько монотонная.
Чей-то голос произносит:
– Это не Сатана.
Из клетки с другой стороны говорит какой-то мальчик-подросток:
– Это был просто Ариман, демон из иранской пустыни.
На мальчике рубашка с короткими рукавами, заправленная в брюки-хаки, и большие часы подводника с функциями хронографа и калькулятора. На ногах у него удобные спортивные ботинки «Хаш Папис», а брюки подвернуты так коротко, что видны белые спортивные носки. Закатив глаза и покачав головой, мальчик говорит:
– Как можно ни фига не смыслить в древней межкультурной теологической антропологии?
Бабетт садится на корточки и принимается начищать свои дешевые туфли слюной и очередной салфеткой.
– Заткнись, зануда, – бормочет она.
– Ну да, это я протупила, – говорю я мальчику и тычу в себя пальцем. Ужасно глупый жест, даже в духоте ада я заливаюсь краской. – Меня зовут Мэдисон.
– Я в курсе, – отвечает мальчик. – У меня есть уши.
Под взглядом его карих глаз внутри моего жирного тела вспухает ужасный, отвратительный пузырь надежды.
Ариман, объясняет мальчик, всего лишь низвергнутое божество Древней Персии. Ариман был братом-близнецом Ормузда и сыном Зурвана, творца мира. В культуре древних персов Ариман отвечает за яды, засуху, голод, скорпионов и прочие пустынные пакости. У него тоже есть сын, которого зовут Зохак, и из плеч у сына растут ядовитые змеи, которые питаются, по словам мальчика, только человеческими мозгами. Короче… Типичная мрачнуха для мальчишек. «Подземелья и драконы» какие-то.
Бабетт полирует ногти о ремень сумки, на нас не смотрит.
Мальчик кивает в сторону, куда исчезла рогатая фигура, и говорит:
– Обычно он тусуется на дальнем берегу Пруда Рвоты, что на запад от Реки Кипящей Слюны за Озером Дерьма. – Пожимает плечами и добавляет: – Для гуля довольно прогрессивен.
Бабетт тонким голосочком вставляет:
– Ариман и меня однажды…
Заметив, какое выражение появилось на лице мальчика и как встопорщились его брюки, Бабетт возмущается:
– Съел, а не то, что ты подумал, мерзкий маленький извращенец!
Да, может, я мертвая и страдаю огромнейшим комплексом неполноценности, но и я могу издали распознать эрекцию.
Зловонный воздух между нами кишит жирными черными мухами.
Я спрашиваю мальчика:
– Как тебя зовут?
– Леонард.
– За что тебя низвергли в ад?
– За онанизм! – вставляет Бабетт.
– Переходил дорогу в неположенном месте, – отвечает Леонард.
Я спрашиваю:
– Ты любишь «Клуб “Завтрак”»?
– Чего-чего?
– А как ты думаешь, я хорошенькая?
Шикарные карие глаза мальчика Леонарда летают по мне, садятся, как осы, на мои полные ноги, на глаза за толстыми стеклами, на крючковатый нос и плоскую грудь. Потом косятся на Бабетт. Потом снова смотрят на меня; брови подскакивают к линии волос, собирают лоб в гармошку. Леонард улыбается и отрицательно качает головой.
– Просто уточнила. – Я скрываю улыбку, притворяясь, что расчесываю на щеке несуществующую экзему.
V
Ты там, Сатана? Это я, Мэдисон. Сначала было непросто, но теперь я отлично провожу время и нахожу новых друзей. Ты уж прости меня за ошибку… Надо же: взять и перепутать тебя с каким-то обычным, ничем не примечательным демоном! От Леонарда я постоянно узнаю что-то интересное. А еще я изобрела суперзамечательный способ преодолеть свое пагубное пристрастие к надежде.
Кто бы мог подумать, что межкультурная антропологическая теология настолько занимательна! По словам Леонарда (у него действительно очаровательнейшие карие глаза), все демоны ада в более древних культурах когда-то играли роль богов.