Видимо, утолив голод, рогатый демон неспешно шагает прочь.
Я кричу в полном отчаянии. Да, это несправедливо; я уже говорила, что кричать в аду – дурной тон. Непростительное, неуместное поведение. Но все равно я кричу ему вслед:
– Мистер Сатана!
Гигантская хвостатая фигура уже скрылась вдали.
Бабетта в соседней клетке спрашивает как ни в чем не бывало:
– А теперь какой день?
Если уж на то пошло, жизнь в аду чем-то напоминает старые мультики «Уорнер бразерс», где героям вечно отрубают головы на гильотинах или разносят их в клочья взрывами динамита, а уже в следующем кадре они снова целые и невредимые. Система удобная, хотя и весьма однообразная.
Чей-то голос подсказывает:
– Это не Сатана.
В соседней клетке с другой стороны стоит мальчик-подросток.
Он говорит:
– Это был Ариман, просто демон из иранской пустыни.
На нем рубашка с короткими рукавами, заправленная в хлопчатобумажные летние брюки. На руке – большие водолазные часы с глубоководным хронографом и встроенным калькулятором. На ногах – легкие туфли «Хаш Папис» на каучуковой подошве. Брюки подшиты так коротко, что видны белые спортивные носки. Закатив глаза и покачав головой, он усмехается:
– Вот как можно настолько не шарить в элементарных основах межкультурной теологической этнографии?
Бабетта садится на корточки и, поплевав на салфетку, вытирает свои унылые дешевые туфли.
– Заткнись, нудила, – бормочет она.
– Ну да, я ошиблась, – говорю я ему и тычу себя пальцем в грудь. Получается глупо, сама понимаю. Даже в знойном аду у меня горят щеки. – Меня зовут Мэдисон.
– Я уже в курсе, – отвечает мальчик. – Не глухой.
Я смотрю в его карие глаза… и в моем жирном теле распухает кошмарная, опасная надежда.
Ариман, объясняет мне мальчик, всего лишь низвергнутое божество из древнеперсидской культуры. У него был брат-близнец Ормузд, а их отцом был бог Зерван, творец миров. Ариман отвечает за яды, голод, засуху, скорпионов и прочие страсти и ужасти из пустыни. Его собственный сын носит имя Заххак, и на плечах этого сына растут ядовитые змеи. По словам мальчика в соседней клетке, они питаются исключительно человеческими мозгами. Все это напоминает… я даже не знаю… банальную жесть для мальчишек. Сплошные «Драконы и подземелья».
Бабетта полирует ногти о ремень сумки, игнорируя нас обоих.
Мальчик кивает в ту сторону, куда удалился рогатый демон:
– Обычно он обретается на другом берегу пруда Рвоты, к западу от реки Раскаленной Слюны, неподалеку от озера Дерьма. – Он пожимает плечами и добавляет: – Для гуля он даже крутой.
– Ариман и меня тоже однажды того… – заявляет Бабетта и объясняет, заметив, как загорелись глаза у мальчишки и как встопорщились его брюки в паху: – СЪЕЛ, а не то что ты думаешь, мелкий маньяк.
Да, пусть я мертвая и страдаю от комплекса неполноценности запредельной величины, но я сумею распознать эрекцию, если увижу. Даже в вонючем, пропахшем дерьмом адском воздухе, черном от жирных жужжащих мух, я все равно спрашиваю у мальчика:
– Как тебя зовут?
– Леонард.
– За что тебя осудили на адские муки?
– За онанизм, – отвечает за него Бабетта.
– Переходил улицу в неположенном месте, – говорит Леонард.
Я спрашиваю:
– Тебе нравится «Клуб “Завтрак”»?
– А это что?
Я спрашиваю:
– Как ты думаешь, я симпатичная?
Мальчик Леонард смотрит на меня. Взгляд его восхитительных карих глаз скользит по моей жирной тушке, жалит осой мои полные короткие ноги, очки с толстыми стеклами, нос с горбинкой и плоскую грудь. Покосившись на Бабетту, он опять смотрит на меня. Его брови ползут на лоб, кожа на нем собирается в складки. Он улыбается и качает головой. Нет.
– Просто хотела проверить, – говорю я и прячу улыбку, делая вид, будто расчесываю на щеке несуществующую экзему.
V
Ты здесь, Сатана? Это я, Мэдисон. После не самого удачного старта я замечательно провожу время и завожу новых друзей. Ты уж прости, что я так затупила… подумать только: перепутать тебя с каким-то обычным, непримечательным демоном! Я постоянно узнаю что-то новое и интересное от Леонарда. И еще у меня появилась одна гениальная идея, как избавиться от пристрастия к надежде.
Кто бы мог подумать, что межкультурная этнографическая теология будет такой интересной! По словам Леонарда, у которого и вправду прекрасные карие глаза, все демоны ада выступали в роли богов в более древних культурах.