С учетом нашего утреннего разговора мне нужно было погрузиться в землю.
Мне нужно было напоминание о моей матери, напоминание о радости, которую мне принесла моя семья.
Раньше я не задумывалась о возможности иметь детей, но хотела ли я никогда не требовать этого для себя? Я бы солгала, если бы мой идеальный мир не предполагал, что я привезу Эша в Кристальную Лощину, когда мы каким-то образом найдем способ утихомирить разногласия между архидемонами и ковеном.
Выбор больше не был бы ему нужен, не тогда, когда я уже осуществила судьбу, которую пыталась предотвратить предыдущая Ковенант.
Цветы окружали меня, когда я прогуливалась среди них, покачиваясь в надежде, что я сделаю подношение. Я протянула руку, позволяя стеблям обвиваться вокруг моего предплечья и давить до крови. Почувствовав вкус, они отступили и скрылись в грядках. Раны на моей руке были похожи на тонкую веревку, кожа мерцала и заживала на глазах. Было что — то успокаивающее в том, что знакомые сады забирали все, что им было нужно, напоминая мне, что, несмотря на все изменения, одно оставалось неизменным.
Именно здесь мое место.
Я провела кончиком пальца по лепесткам цветка, позволяя его текстуре погрузиться в меня. С тех пор как я приехала, сады расцвели, вернулось то, что никогда не должно было уходить. В голове промелькнул Михаэль, и я не могла отделаться от чувства вины за то, что не рассказала Грэю о вмешательстве его брата. Он сказал мне, что для меня нет места на небесах, что моя душа была продана дьяволу с момента моего рождения за то, что я испортила Источник.
Только это не было похоже на испорченность. Это было похоже на гармонию, на две половинки одного целого, которые всегда должны были быть едины.
Не с Грэем, а с Землей, которая была моей, и с Источником, к которому я могла прикоснуться одной лишь мыслью.
Я улыбнулась, почувствовав, как прохладный ветерок, дующий с воды, донесся до меня в сад. Утесы вдали были окутаны туманом, призмы хрустальных заливов внизу были скрыты от глаз. За этими скалами располагалось кладбище, которое сейчас было практически пустым, на нем покоились только Зеленые ведьмы, освобожденные из гробов.
Я невольно направилась к этой земле, и ноги сами понесли меня к другой половине моего наследия. Я чувствовала пульсирующую магию Зеленых, распространяющуюся по земле: над местом их захоронения росла масса полевых цветов и свежей зеленой травы, которая не переставала расти.
Магия тех, кто был до меня, наконец-то вернулась на свое место, и я подошла к краю кладбища, чтобы отдать дань уважения. Когда-нибудь я найду способ вернуть сюда тело моей матери, чтобы она тоже могла быть частью своего родного города.
Пока же я присела, погрузив руки в траву. Магия смерти и жизни пульсировала в здешней земле, проникая сквозь нее и касаясь моей кожи. Я облегченно вздохнула, почувствовав, как магия распространяется по телу, впиваясь когтями в горло и держа меня в плену.
Но в отличие от страха, который я впервые почувствовала, когда прикоснулась к некромантии, я больше не боялась ее. Она стала частью меня, присоединившись ко всей остальной магии, с которой мне нужно было познакомиться.
И я погрузилась в нее, распространяя магию дальше в землю, прикасаясь к природным источникам, зарытым глубоко, и чувствуя, как холод струится по моему телу. Солнце в небе согревало меня от этого холода, самая яркая звезда горела даже при дневном свете, когда космическая сторона моей магии простиралась вверх и наружу. Кристаллы на краю скал казались жесткими и неподатливыми, отбрасывая на мое зрение призму цветов. В факелах, которые в основном потухли при дневном свете, мерцали слабые угольки пламени, похожие на тепло очага.
Магия красных была для меня более сложной, чем магия, которой я пользовалась в детстве, — она исходила извне моего тела. Магия красных исходила изнутри, так же как и из тел тех, кто их окружал. Я погрузилась в пучину желания, которое возникало всякий раз, когда я думала о Грэе. О его руках на моем теле.
В тот момент, когда это желание вспыхнуло, я судорожно вдохнула. Прикоснувшись ко всем частям Источника сразу, я ощутила вкус магии самого творения. Она хлынула в мое горло, как фазы времен года, закономерность, существовавшая с начала времен.
Мои глаза закрылись, дыхание замедлилось, и я уже не была уверена, жива ли я вообще и стала ли единым целым с Источником. Он был частью меня, струился по моему телу и касался каждого уголка. Я не могла представить, каково это — быть Грэем, жить с этим чувством веками и все еще быть отрезанным от всего этого.