Габриэль не ожидал подобного поворота событий, но рефлексивно подхватил бесчувственное тело, не позволив ему коснуться пола. В ту же секунду он быстро посмотрел на Арию, в надежде убедиться, что с ней все в порядке. Разумеется, не в порядке.
К счастью, в этот момент рядом с ней оказалась фигура в белом капюшоне, которая заботливо удержала девушку от падения. Несколько секунд бесконечных размышлений о том, что именно ему сейчас стоит сделать: бросить проклятого Павла и бежать к любимой, или позаботиться в первую очередь о будущем короле. Голос Аснупа вывел юношу из транса. Губы плотно сжались, когда он резко оттолкнул королевского слугу, пытающегося отобрать его ношу.
- Нет, я сам позабочусь о нем! – Габриэль властно кивнул головой в сторону Сестры Милосердия: - Унеси Арию домой, Аснуп. Позаботься лучше о ней!
- Но, Господин, не будет ли разумнее Вам помочь Арии, а мне отдать принца? Разве я когда-нибудь… - Аснуп замолчал, не смея перечить гневному взгляду. Однако, неподдельное беспокойство не позволяло оставить Павла в таком состоянии. Кто, как ни он лучше всех знает, как привести в чувства своего Господина, который доверен ему Черной Королевой? Слуга горестно вздохнул, проклиная себя за то, что не поспел сюда раньше и не уберег молодого господина от несвоевременных желаний.
- Делай, как я сказал! – Габриэль посмотрел ему в глаза, затем перевел взор на белый капюшон, благодарно склоняя голову, выказывая таким образом свое почтение. Напоследок взглянул на бледное лицо той, которая была ему дороже жизни, и мысленно выругался.
Когда Аснуп не сдвинулся с места, Габриэль грозно толкнул слугу, расчищая себе дорогу.
- Помилуйте, Габриэль! Я должен быть с ним… - Аснуп беспомощно смотрел по сторонам, прекрасно осознавая, что они теряют драгоценное время, которое могли бы потратить на помощь тем, кого любят.
- Я знаю, что делаю! – Ледяной тон не терпел дальнейшего возражения.
На самом деле Габриэля искренне тронула преданность слуги, который по крови являлся его соотечественником. Было довольно редким явлением встретить песиица, который служил северянину. Чаще всего подобные вещи происходили ровно наоборот. Однако, Аснуп не был рабом. Он получал достойное вознаграждение за свою работу, на которую устроился добровольно. Возможно, за этим выбором следовала увлекательная история этого коренастого упрямого мужчины, который предпочел бедный Север удобствам Востока… Но сейчас у Габрэля не было времени на эти размышления.
Ноша с каждым мгновением тяжелела. Искаженные черты белого лица заставили молодого человека двигаться быстрее. Да, возможно, Аснуп многое знал об уходе за этим больным, но пожилой слуга не понимал главного – помогая принцу, Габриэль спасает жизнь своей возлюбленной. Поэтому он сам лично проследит за тем, чтобы необходимое лекарство поступило в его организм, даже если тот очнется и станет противиться, как во время их первой беседы в больничном крыле. Ему, в отличие от слуги, Павел не сможет приказать или помешать. Он зальет в его глотку все, что понадобится для их с Арией спасения. Будет жить он – выживет и она. Именно с этими мыслями он быстрым шагом понес северного принца в лазарет.
На этот раз здесь пахло мятой и благовоньями, будто совсем недавно происходило какое-то действие, которое оборвалось их вмешательством. Впрочем, идеальный порядок, как и всегда. Гробовую тишину нарушало только биение двух сердец.
Габриэль зорким взглядом окинул полку со снадобьями, сразу отмечая, что все необходимое оказалось на расстоянии вытянутой руки. В очередной раз удивился, как Сестры Милосердия успели все подготовить, или же это было очередным совпадением?
В момент, когда песииц, несмотря на собственное отвращение, максимально бережно клал избитое тело на каменный стол, Павел резко застонал и открыл глаза.
Прикосновение кожи к холодной поверхности вызвало в нем новый приступ боли, которую при всем желании невозможно было скрыть. Лучше бы продолжал находиться в отключке, чем беспомощно наблюдать за тем, как сильные руки быстро сдирают с него тунику, разрывая на части, обнажая изуродованное костлявое тело, которое заставило своего обладателя в очередной раз густо покраснеть. Бледное лицо покрылось яркой пунцой, но ничего нельзя было сделать. Павел ощутил, как те же самые руки начали старательно наносить целебную мазь на оголенные раны, мгновенно останавливая кровотечение.