— Да что вы? Вот бы журналисты взвыли от восторга, обсасывая эту новость, — рассмеялся Виктор Наумович. — Простите мое любопытство. И как ощущения?
— В компании мужчин, нам понравилось больше. Но мне это…, — женщина задумалась. — Скажем так… Было необходимо. Да необходимо! Без этого опыта, на страницах моего романа, не появилась бы зеленоглазая чертовка Вивьен, — она утвердительно кивнула. — Вот так мы и жили, на полную катушку, не скрывая желаний и беря от жизни все то, что она готова была нам подарить.
— Так получается, что я опоздал родиться? — Виктор Наумович скорчил огорченную гримасу.
— Нет, что вы — нет! На ваш век хватит настоящих француженок, да и не принимайте близко к сердцу мое ворчание, ведь старшему поколению всегда не угодишь, — снова засмеялась женщина. — Француженки, особенно парижанки во все времена будут сумасшедшими любовницами, способными вскружить голову понравившемуся мужчине. Так что у вас все впереди!
К беседке подошел слуга, и поставил на стол серебряный поднос с чайными приборами. Виктор Наумович всегда поражался красоте посуды из английского фарфора фабрики Thomas Goode, поставлявшей свою продукцию королевскому двору Великобритании начиная с 1827 года. Он отметил про себя, что современный хай-тек не добрался до этого предприятия, изделия которого навевали ему мысли о временах рыцарских турниров, прекрасных дам, герольдов и придворной роскоши. Невесомые на ощупь тонкостенные чашки, покрытые причудливой росписью, просвечивались в лучах заходящего солнца. Разлив по чашкам ароматный чай и добавив в них немного молока, слуга учтиво поклонился и ушел.
— А что касаемо предложенных мной тем, то вы отчасти правы. Всего охватить невозможно. И чтобы, как сказал один из великих поэтов прошлого: «Не сожалеть лежа на смертном одре, о ненаписанном, которого еще так много в мыслях», я решила поделиться своими сюжетами с начинающими писателями. Все получат от этого выгоду. Издательства получат рукописи с моим именем за треть стоимости, — она взяла чашку и мелкими глотками стала пить чай. — Мы с вами откроем новые имена и поможем молодежи не расшибить головы в попытках издать свои произведения, подарим им возможность начать творить. Я буду, рада тому, что мой огромный дом снова наполнится голосами гостей. Мне приятно получить возможность передать часть своего умения начинающим авторам. Конкурсанты наберутся опыта, заявят о себе, завяжут с нашей помощью полезные знакомства. Разве это не прекрасно? А слухи, осуждение… Ну что же, от этого никуда не денешься, как от грозы, которая приближается. Поэтому отнесемся к ним как к неизбежному.
— Согласен с вами Луиза. Кстати завтра прилетают наши гости.
— Я в курсе и попрошу вас взять на себя встречу наших земляков. Мой секретарь, встретит остальных. А вечером приглашаю вас вместе с нами в театр. Кстати, вы не изменили своего решения перебраться из отеля в мой дом? — она вернула чашку на поднос.
— Нет, Луиза, я благодарен вам за предложение, но остаюсь при своем мнении, что это может повредить репутации конкурса. Поэтому днем мы будем работать, а ночевать я буду уезжать в отель. А что за пьеса? — Виктор Наумович с трудом выпил горячий чай, отчего его лысина и спина, моментально покрылись потом.
Но легкий ветерок, подувший со стороны Анже, приятно освежил лицо, принеся долгожданную вечернюю прохладу.
— Я не помню названия. Кто-то из местных авторов написал детективную пьесу и труппа из чувства патриотизма решила ее поставить. В этом сезоне на нашей сцене будет играть столичная знаменитость – Жорж Майден. Постановка в стиле Агаты Кристи. Я просматривала текст, весьма недурно. Так что как видите мой друг - таланты, они вокруг нас.
— Да. Стоит только найти в лесу земляничную поляну, стать на четвереньки и под каждым кустиком обнаружится спелая ягодка.
— Превосходное сравнение Викто̀р! — Женщина посмотрела на вечерний небосвод, наполовину затянутый темными клубящимися грозовыми облаками, изредка озаряемыми вспышками молний. Послышались далекие раскаты грома. — Я думаю нам пора возвращаться в дом.
Поднявшись, они вышли из беседки и неспешно направились в сторону высившегося вдалеке на невысоком холме, трехэтажного шато, уходящего в вечернее небо пирамидальной крышей с рядом мансардных окон и угловыми башнями. Издалека, шато построенное в XV веке, (по личным эскизам графа Генриха де Фоссе который входил в число близких друзей короля Людовика XII-го прозванного «Отцом народа»), напоминало Виктору Наумовичу королевскую резиденцию. Похожие здания ему часто доводилось видеть в детстве в фильмах снятых по мотивам романов Дюма о приключениях королевских мушкетеров и интригах кардинала де Ришелье и его приспешников. Продолжая обсуждать мелкие детали, связанные с расселением, обучением и культурной программой запланированной для участников конкурса они незаметно для себя дошли до центрально входа. Попрощавшись, Виктор Наумович сел в ожидавший его автомобиль графини, а женщина, проводив черный «Ситроен» взглядом, поднялась по мраморным ступеням к парадному входу.